Злые люди и как они расплачиваются за свое зло - Герман Шелков Страница 33

Была оттепель. После морозов вдруг сильно потеплело, воздух стал влажный и мягкий, а снег вязкий и водянистый. В небе появились чернильные облака. И неожиданно пошел сильный дождь, словно осенью.

Мы долго ехали по шоссе, затем по сельской дороге и приехали в какую-то деревню. Пошли пешком и промокли под дождем. Тетя ругалась нехорошими словами, упоминая свою знакомую по прозвищу Гусыня. Какая она была, эта Гусыня, если не такая же, как тетя? Ведь у тети не могло быть хороших людей среди знакомых. Поскольку хорошие люди не водят знакомства с мошенницами и вообще со злыми ведьмами. Разве это возможно?

Дом Гусыни был в конце улицы и самый унылый из всех. Забор некрашеный, во дворе грязно. На крыльце – мусор.

Гусыня не обрадовалась тете: «А, это ты? Чего приперлась? Чего нужно?»

У этой женщины было странное лицо – очень белое, словно фарфоровое. И вся ее голова выглядела кукольной. Изящно изогнутые брови, маленький аккуратный нос, овальный рот и красивые щеки. Зато тело было большое и походило на грушу. Вот почему, наверное, ее прозвали Гусыней. При ходьбе эта женщина переваливалась из стороны в сторону, как гусыня. Надо же: маленькая, аккуратная, словно фарфоровая головка, и неуклюжее, располневшее, рыхлое тело!

Тетя не стала церемониться и сыпать любезностями, а поспешила осадить знакомую: «Нужно было, вот и приехала! У тебя, голубушка, память отшибло? Ну, это ничего, пустяки. Я тебе напомню. Помогу тебе, бедняжке. Ты мне должна четверную – двадцать пять рублей. Выложи ее сюда, и я уеду, не буду тебе мешать спокойно подыхать от тоски. Можешь хоть сегодня сдохнуть, мне все равно. Только должок верни!»

Услышав про деньги, Гусыня переменилась. Смягчилась и стала улыбаться, как добрая, приветливая женщина.

«Ты заходи ко мне в гости, Светочка, – сказала она. – Чего зря скандалить? Деньги никуда не денутся, что о них говорить? У меня наливочка имеется. Выпьем, обрадуемся. Закусим, чем Бог послал…»

Мы вошли в дом, о котором я уже заранее имела некоторое представление. Ведь я уже привыкла к тому, что у знакомых моей тети не может быть красивых, уютных домов, где чистые полы и белоснежные занавески, где на столе блистающая чистотой посуда и начищенный самовар, а при умывальнике чистота, душистое мыло, свежее полотенце и избавленное от пятен, безупречное зеркало.

Куда там! Гусыня жила, как все ленивые – равнодушная к систематическому порядку и гармоничному сочетанию вещей и предметов. Грязь и небрежность в ее доме проникли всюду. Захватили все, что можно. Унылая картина…

К тому же в ее колодце не было воды.

«Колодец, сволочь, перестал воду давать, – пожаловалась Гусыня. – Когда здесь жила моя младшая сестра, воды был полный колодец. Я это хорошо помню. Но я, как ты знаешь, сестру отсюда выселила. Нечего ей было здесь заживаться… И стоило ей отсюда уехать, вода в колодце возьми и пропади. Что за черт! Почему так? Первый месяц вода была, а потом бац – нет ее! Как украли. Не знаешь, в чем здесь дело? А то приходится брать воду у соседей. Они хоть и терпят, но скоро, я думаю, взорвутся».

«Так не бывает, чтобы колодец иссяк всего через месяц, – сказала тетя. – Не придумывай».

«Иди и сама погляди! – возразила Гусыня. – Нету воды, нету!»

Я слушала эту речь и удивлялась: кому эта дама говорит о своей беде с водой? Моей тете? Смех, и только. Да упади на землю луна – тете было бы все равно, если бы только с луны не посыпались бы золотые монеты.

Как всегда, я сидела в стороне на лавке, а тетя и Гусыня пили и закусывали за столом. Как и все другие знакомые тети, хозяйка дома не оказала мне не то что гостеприимства, а вообще никакого внимания, будто меня и не было. Она даже не спросила, что у меня с лицом.

Подобную степень равнодушия я с тех пор не встречала. Откуда берутся люди, охваченные таким безразличием?

Тетя, однако, знала свое дело.

Выпив наливки и закусив блинами, она напомнила: «А должок-то все-таки отдай. Да! А не отдашь, я поеду, сама знаешь, к кому и напомню, что ты должна ей полсотни рублей. Думаешь, она не обрадуется? Еще как! Примчится прямо сюда, за этот стол. Да еще за ножик схватится. Что тогда делать будешь?»

Гусыня помрачнела, но размышляла недолго и сказала: «За деньгами ехать нужно, Светуля. Денег в доме нету, даже мелочи. Если поеду сейчас, вернусь завтра вечером. Если подождешь здесь, получишь деньги, а если уедешь, я за тобой по свету мотаться не стану. Поняла?»

И мы с тетей остались в доме Гусыни, а она собралась и уехала.

С наступлением ночи дождь прекратился. Затем вдруг ударил мороз.

Все покрылось ледяной коркой – и дом, и крыльцо, и деревья, и забор, и земля, и даже мусор на земле, и это было забавно и удивительно. И очень красиво! Будто все вокруг стало стеклянное.

Утром я вышла на крыльцо и залюбовалась этим занятным явлением. Тетю это, конечно, ничуть не тронуло. Она проворчала: «Чего зря на месте торчишь? Иди, погляди, что там с колодцем».

Колодец тоже покрылся ледяной коркой и сделался будто стеклянный. Я весело водила по нему рукой, а потом заглянула внутрь: глубоко, гулко и пусто. «Эй! – крикнула я, чтобы вызвать эхо. – Кто там!» Воды действительно не было. И ведра не было. Только цепь свисала, и то короткая, и тоже «стеклянная».

«Ну что там такое? – заорала с крыльца тетя. – Ты что, околела?»

Возвратившись, я сказала, что хозяйка не соврала: воды нет.

Насчет воды мы могли пока что не беспокоиться, поскольку Гусыня сама об этом побеспокоилась – наполнила водой два ведра и корыто.

Мы стали ее ждать, вечер пришел быстро, но мы так и остались вдвоем. Гусыня не вернулась. Прошла ночь, и ничего не изменилось. И вот уже наступил полдень, а хозяйки все нет.

Тетя догадалась, в чем дело: Гусыня ее обманула – уехала и затаилась в каком-то месте, выжидая, когда мы сами уберемся из ее дома. Тетя сказала, что прием этот известный, но только у Гусыни ничего не выйдет, потому что место, куда она отправилась, чтобы спрятаться, знакомое. Это небольшой городок неподалеку. Там проживает родственница Гусыни, и как раз у этой родственницы должница и выжидает.

«Глупая эта Гусыня, – объявила тетя. – Думает, что я посижу здесь, подожду ее, да так ни с чем и уеду. Ну уж нет! Я свалюсь ей прямо на голову! И если она мне четвертную не выложит, вцеплюсь в рожу! А ты останешься здесь и будешь ждать. Если Гусыня вернется в мое отсутствие, скажешь ей, что я пришла в ярость от ее выходки и готовлю страшную месть. Пусть дрожит, пусть трепещет, гадина. Думаю, что к вечеру все решится… Поняла? Я тебя запру, чтобы выглядело так, будто мы не дождались и уехали. Я знаю, где у Гусыни запасной ключ лежит».

Тетя засобиралась в дорогу.

Если бы она не рассказала мне о своем замысле так подробно, я бы удивилась ее намерениям. Это было на нее не похоже – оставить меня одну да еще в чужом доме. Она мне никогда не доверяла. И привычки ее никогда не менялись, разве что в отношении самых незначительных фактов. И вдруг этакое.