Детство Иисуса - Джозеф Максвелл Кутзее Страница 33

– Вы меня помните? – говорит он. – Я был у вас две недели назад. Вы сказали, что напишете. Ничего не получал.

– Сейчас посмотрю, – говорит она. – Вас зовут?.. – Она открывает шкаф с документами и извлекает папку. – Никаких неувязок с самой заявкой, насколько я вижу, нет. Заминка, похоже, в том, чтобы поженить вас с правильным терапевтом.

– Поженить меня? Возможно, я недостаточно внятно выразился. Не обращайте внимания на то, что я там написал про красоту и все остальное. Я не ищу идеальной пары, мне просто нужно общество, женское общество.

– Понимаю. Запрошу. Дайте пару дней.

Проходят дни. Письма не поступает. Не следовало писать слово «благоговение». Какая девушка, пытаясь заработать пару реалов на стороне, пожелает брать на себя такую ответственность? Правда, может, и хороша, но меньшая правда иногда лучше. Посему: «С какой целью вы записываетесь в “Salón Confort”?» Ответ: «Я в городе новенький, и мне не хватает знакомых». Вопрос: «Какого именно терапевта вы ищете?» Ответ: «Молодую и красивую». Вопрос: «Какой продолжительности прием желаете?» Ответ: «Устроит получасовой».

Эухенио, похоже, намерен доказать, что их разногласия насчет крыс, истории и организации труда в порту никак его не задели. Теперь после работы Эухенио чаще обычного увязывается за ним, и ему приходится повторять блеф о шестом автобусе до Кварталов.

– Ты определился с Институтом? – спрашивает Эухенио как-то раз по дороге к автобусу. – Думаешь записываться?

– Боюсь, я последнее время об Институте толком не думал. Пытался записаться в центр развлечений.

– Центр развлечений? Вроде «Salón Confort»? Зачем тебе записываться в центр развлечений?

– А ты и твои друзья разве не пользуетесь их услугами? Как ты обходишься с – как бы это сказать? – физическими позывами?

– С физическими позывами? Позывами тела? Мы их обсуждали на занятиях. Хочешь, скажу, к какому выводу мы пришли?

– Сделай одолжение.

– Мы начали с того, что заметили: эти самые позывы не имеют определенного предмета. Иными словами, эти позывы влекут нас не к определенной женщине, а к женщине абстрактной, женскому идеалу. Так, чтобы утишить этот позыв, мы отправляемся в так называемый центр развлечений и тем самым оскверняем позыв. Почему? Потому что проявления идеала, обнаруживаемые в таких местах, – низменные подобия. Союз же с низменным подобием оставляет у ищущего разочарование и печаль.

Он пытается представить Эухенио, этого искреннего молодого человека в совиных очках, в объятиях низменного подобия.

– Ты винишь в разочаровании женщин, найденных в «Салоне», – отвечает он, – но, может, стоит рассмотреть сам позыв. Если такова природа желания – тянуться к тому, что лежит за пределами доступного, должны ли мы удивляться, что оно не утолено? Ваша преподавательница в Институте не сказала вам, что принятие низменных подобий может быть необходимым шагом в восхождении к доброму, подлинному и прекрасному?

Эухенио молчит.

– Подумай об этом. Спроси себя, где бы мы были, если б не лестницы. Вот и мой автобус. До завтра, друг мой.

– Может, со мной что-то не так, а я не в курсе? – спрашивает он Элену. – Я о клубе, в который пытался вступить. Почему они мне отказали, как думаешь? Скажи откровенно.

Они сидят у окна в последнем фиолетовом свете вечера, смотрят, как кружат и ныряют ласточки. Компанейские – вот какими они постепенно стали. Compañeros по взаимному согласию. Компанейский брак: предложи он, согласится ли Элена? Жить с Эленой и Фиделем у них в квартире уж точно удобнее, чем ютиться в одинокой лачуге в порту.

– Ты же не знаешь наверняка, что они тебе отказали, – говорит Элена. – У них, может, длинная очередь. Хотя мне и удивительно, что ты так настойчив. Попробуй другой клуб. Или чего бы просто не отказаться?

– Отказаться?

– Отказаться от секса. Ты достаточно стар, уже можно. Достаточно стар, чтобы искать удовлетворения в чем-нибудь другом.

Он качает головой.

– Пока нет, Элена. Еще одно приключение, еще одна неудача – и, может, я подумаю насчет ухода на покой. Ты мне не ответила. Есть ли во мне такое, что отталкивает людей? Например, как я разговариваю, это отталкивает? У меня совсем беда с испанским?

– Испанский у тебя не идеальный, но улучшается с каждым днем. Я слышала, что у многих вновь прибывших с испанским все хуже, чем у тебя.

– Мне приятно, что ты так считаешь, но дело в том, что слух у меня не очень хорош. Я часто не могу разобрать, что люди говорят, и мне приходится угадывать. Взять женщину в клубе, к примеру: я думал, она говорит, что хочет женить меня на одной из девушек, которые там работают, но, возможно, я неверно ее услышал. Я сказал ей, что не ищу невесту, а она посмотрела на меня, как на сумасшедшего.

Элена молчит.

– То же и с Эухенио, – продолжает он. – Я подумываю, что моя манера говорить производит впечатление, что я человек, живущий по старинке, не забывший человек.

– На забвение нужно время, – говорит Элена. – Когда хорошенько все забудешь, твоя неуверенность исчезнет и все станет гораздо проще.

– Жду не дождусь того благословенного дня. Дня, когда мне будут рады и в «Sálon Confort», и в «Sálon Relax», и во всех остальных салонах Новиллы.

Элена внимательно смотрит на него.

– Или цепляйся за свои воспоминания, если тебе так больше нравится. Но тогда не жалуйся мне.

– Элена, пожалуйста, не заблуждайся на мой счет. Я не вижу никакой ценности в своих утомительных старых воспоминаниях. Согласен с тобой: они – лишь бремя. Нет, я неохотно отказываюсь не от самих воспоминаний, а от ощущения, какое есть от жизни в теле с прошлым, в теле, пропитанном прошлым. Понимаешь?

– Новая жизнь есть новая жизнь, – говорит Элена, – а не старая жизнь заново в новых условиях. Посмотри на Фиделя…

– Но что хорошего в новой жизни, – перебивает он, – если мы ею не преобразованы, не преображены, – как я, во всяком случае?

Она ждет продолжения, но он уже все сказал.

– Посмотри на Фиделя, – говорит она. – Посмотри на Давида. Они – не существа памяти. Дети живут в настоящем, а не в прошлом. Почему бы не брать с них пример? Не ждать преображения, а попытаться вновь быть как дети?