Правила одиночества - Самид Агаев Страница 31

— Отвечать хочешь? — удивился Яков Михайлович.

— Нет, нет, что вы, — поспешно сказал Никишин.

Все засмеялись. Преподаватель выжидающе смотрел на Никишина.

— Вы в прошлый раз стали говорить про растление девочки, ЛОЛИТЫ, а урок кончился, вы не успели. А где можно достать эту книгу?

— Нигде, она запрещена к продаже, причем не только в Союзе, но и в Америке.

По аудитории прокатился гул одобрения — по лицам студентов было видно, что они готовы променять несколько лет жизни на возможность прочитать эту книгу. Больше всех был расстроен Никишин.

— Яков Михайлович, — трагическим голосом сказал он, — хоть что-нибудь расскажите.

— Хорошо, — согласился преподаватель, — буквально несколько слов, иначе мы опять не освоим тему. Этот роман принадлежит перу некоего Набокова, белогвардейского офицера, карточного шулера. Однако, товарищи, я не могу говорить о романе, которого не читал.

— Но вы уже начали говорить, — не унимался Никишин, — Яков Михайлович, ну пожалуйста.

Просьбу Никишина поддержали все, и в классе некоторое время стоял гул, в котором можно было различить слова: «Пожалуйста, расскажите».

— Ну хорошо, хорошо, — сдался Яков Михайлович, — только имейте в виду, я говорю с чужих слов. Тише, пожалуйста.

В аудитории наступила тишина, и стало слышно, как ветер бьется в окна, видимо, тоже желая послушать, как растлевают девочек. Историк оглядел присутствующих и, едва удерживаясь от улыбки, приступил к рассказу.

— Итак, дорогие мои любители клубнички, некий пятидесятилетний джентльмен по имени Гумберт, холостяк и филолог, путешествуя по Америке…

— Почти как вы, — перебил его Никишин.

— Что — как я? — удивился Яков Михайлович.

— Ну, холостяк и джентльмен, и че там дальше.

— Дальше, Никишин, у нас ничего общего с ним, потому что я историк и мне тридцать пять, и в Америке я не был.

— Ну, все равно похоже.

— Будешь перебивать — перейдем к истории.

Сидящий сзади Никишина атлет Ахвердиев перегнулся через парту и треснул его по спине. Никишин выгнулся и сказал: «Молчу».

— …Остановился в одном провинциальном городке и снял комнату в доме молодой женщины, вдовы, у которой была тринадцатилетняя дочь по имени Лолита — малолетняя бестия, во взгляде которой было нечто демоническое, не поддающееся однозначному определению: кокетство, соблазн, греховность и т. д. Глазами девочки на него смотрела женщина. Точнее, он снял комнату, увидев эту девочку во дворе. Девчонка допускала вольности, сводившие филолога с ума, — ерзала у него на коленях, к примеру. Сам Гумбольдт в сексуальном плане был не совсем нормален — его интересовали только такие ранние несовершеннолетние девочки, нимфетки, как он сам окрестил их, так как в подростковом возрасте его близости с девочкой помешали, и это сказалось на его психике.

Интересно, что Набоков, рассказывая об этом, подтверждает теорию Фрейда, хотя сам всегда высмеивал его, называя его теорию фреидовщинои. Причем между мамой и дочкой возникает тайное соперничество за благосклонность квартиранта, ревность. В самый разгар этого полуприкрытого флирта, взглядов, игр, телесных соприкосновений мать девочки вдруг признается в любви своему жильцу и предлагает ему сердце и руку. Это не входит в его планы, и он очень тактично, насколько это было в его силах, с возможными реверансами отклоняет ее предложение. Поскольку его интересует не мама, а дочка.

— Какой благородный человек, — подал с задней парты голос Кильдяков, двадцатилетний переросток из хорошей семьи, непонятно каким образом оказавшийся в ПТУ. — Вот Никишин бы, например, съел бы и маму, и дочку.

Польщенный Никишин довольно заулыбался, зарделся.

«В таком случае, — говорит Гульберту оскорбленная в лучших чувствах мамаша, — вы должны съехать с квартиры, я не смогу вас видеть, потому что мое сердце разбито».

— Вот змея, — возмутился Никишин, — пользуется своей властью.

— Видя, что дело принимает нежелательный оборот, Груберт принимает ее предложение, рассудив, что в его новом статусе есть свои преимущества: теперь он может легально проводить неограниченное время с девочкой, не вызывая подозрений. Но есть и недостатки: он обязан исполнять супружеский долг, а делать этого он не хочет…

— Вот дурак, — сказал Никишин.

Яков Михайлович оглядел аудиторию: по лицам студентов было ясно, что так думает не один Никишин.

— …Физически возможная близость со зрелой женщиной вызывала у него отвращение. Он пускался на всякого рода ухищрения: работал допоздна, дожидаясь, пока она уснет; если же женщина была настойчива, подсыпал ей в вино — а она любила выпить — снотворное. Таким образом, Хумберт некоторое время дурачил свою немолодую жену. Когда же ему не удавалось избежать выполнения супружеского долга, он прибегал к возбуждающим средствам, начиная от алкоголя, медицинских препаратов, кончая собственным воображением. Лолита в это время находилась в пионерском лагере…

— Как это в пионерском лагере? — спросил подозрительный Васька — Откуда в Америке пионеры?

— В Америке всё есть, — сказал историк, — даже пионеры, только там они называются скаутами.

— А-а, — протянул староста, — так бы и говорили, тогда все ясно.

— Затем Гамберту приходит в голову мысль об устранении своей жены: сначала он просто мечтает об этом, но вскоре понимает, что ничего в этом невозможного нет, и начинает планировать убийство своей жены. Для того, чтобы уже никто не мешал ему заняться девочкой. Сначала он пытается утопить жену, но этот вариант срывается. Его жена ничего не подозревает о его страсти к девочке до тех пор, пока не находит дневник, который ведет филолог, в дневнике он изливает свою маниакальную душу.

Ну, понятное дело: скандал, слезы, истерика. Она угрожает Джумберту судом, полицией, и тогда, чтобы избежать наказания, ему ничего не остается, как организовать автомобильную катастрофу, в которой несчастная погибает. Он едет в лагерь, забирает девочку, и в первой же гостинице у них начинается связь, причем инициатором является не Грумберт, а сама девочка. Впрочем, его это не оправдывает, так как он собирался ее изнасиловать, даже подсыпал ей снотворное в воду. В действиях маньяка есть одна особенность: он не успевает совершать преступление — его тайные желания обладают такой силой, что реализуются сами.

Я сейчас припоминаю, что мать девочки попадает под машину случайно, не с его помощью. Возможно, это объясняется тем, что Набоков, входя в образ своего героя, тем не менее, не может заставить его совершить поступок, на который сам не способен, перелагая часть ответственности на плечи судьбы. О смерти матери Гумбарт объявляет девочке лишь на следующий день. В целях предосторожности он решает не возвращаться в город. В течение долгого времени они колесят по стране, останавливаясь в мотелях, кемпингах и придорожных гостиницах. Развратник очень осторожен: путает следы, ревниво следит за девочкой, внушает ей, что об их связи никто не должен знать, но несмотря на все предосторожности, в один прекрасный день она исчезает.