Good Night, Джези - Януш Гловацкий Страница 12

Улочка с односторонним движением между Второй и Первой авеню на восточной стороне Верхнего Манхэттена ведет к реке. В этом месте Ист-Ривер [20]меняет название на Гарлем-Ривер. Но пока еще, вплоть до Девяносто шестой улицы, район и шикарный, и дорогой. С обеих сторон улочка заставлена машинами. Тесно. Так тесно, что машины припаркованы бампер к бамперу — обычная для Нью-Йорка картина. Поздний вечер, темнота управилась даже со светом в окнах. В этой части Манхэттена спать ложатся рано. Ресторанов мало, прохожих почти нет. В узком свободном пространстве между машинами стоит шикарный черный «бьюик» с невыключенным, тихонько урчащим мотором. Гораздо громче шелестят на холодном ветру пластиковые мешки с мусором — классическая нью-йоркская уличная симфония. За рулем «бьюика» Джези, как всегда элегантный: белоснежная рубашка, галстук, костюм, до блеска начищенные туфли. А по мостовой к нему идет Харрис, его литагент, в джинсах, футболке и твидовом пиджаке. Небольшого роста, лысоватый и взбешенный.

— Ты идиот. — Усаживается рядом с Джези, бросает на заднее сиденье ножницы и остатки клейкой ленты. И только тогда старательно пристегивается.

— Ну, начали, — улыбается Джези. — Сегодня я собью все до одной. Поспорим? Ставишь сотню?

— Иди ты к черту. Твой способ расслабляться мне пофиг. Так стресс не снимешь. Ничего я не ставлю.

— И правильно делаешь.

Джези трогается с места. «Бьюик» набирает скорость и, почти задевая стоящие слева машины, сбивает приклеенные к ним скотчем книги. Джези сосредоточен и спокоен — до поры до времени. Внезапно руки на руле задрожали: перед самым капотом вырастает мужчина лет тридцати со светлыми волнистыми волосами и открытым славянским лицом. Джези резко тормозит, рядом в ужасе съеживается Харрис, но мужчина уже исчез, растаял в воздухе, так что Джези прибавляет газу и вытирает капельки пота.

— Ты что, бля, делаешь! — кричит Харрис.

Автомобиль на большой скорости пересекает широкую Первую авеню и чуть не врезается в проезжающее по ней желтое такси. Харрис закрывает глаза, визг шин, рев клаксонов, но все обходится. «Бьюик» снова мчится по безлюдной улочке под дождем рассыпающихся книг и кружащих в воздухе страниц и обложек.

— Fuck it, fuck it, fuck it, — почти беззвучно повторяет Харрис и вздыхает с облегчением, когда «бьюик» наконец сбавляет скорость и медленно сворачивает на Парк-авеню, как всегда, забитую такси. Дальше они уже едут по ней прямиком в нижнюю часть города.

— Хреново ты их приклеил, — бросает Джези.

— Это почему ж?

— Слишком торчали, легко было сбить… Видел его?

«Бьюик» минует отель «Уолдорф-Астория», проезжает по мини-туннелю под небоскребом, над которым тогда еще светилась огромная реклама Pan American.

— Кого я должен был видеть?

— Он там был.

— Кто? Прекрати меня стращать! И вообще, хватит заниматься глупостями.

— То есть хватит писать?

— Хватит устраивать эти автомобильные игры.

— Судьба любит, когда ее прижимают к стенке, — тогда она вынуждена действовать и может что-то замедлить или ускорить.

— Перестань нести ахинею. Ты не судьбу искушаешь, а полицию.

— Закон на то и существует, чтобы его нарушать. Святой Павел об этом написал в послании к коринфянам. Но ведь невозможно, чтобы он не изменился.

— Кто не изменился? Опять взялся за кокс?! Ты же не веришь в судьбу, ты веришь только в случай.

— Чьи это были книги?

Сворачивает в Гринвич-Виллидж. Здесь приходится ехать очень медленно, на мостовой яблоку негде упасть, как, впрочем, и на тротуарах. Огни закусочных и переполненных ресторанов. Толпа бедняков, изображающих богачей, и наоборот.

— Как — чьи? Завязывай с героином, прошу тебя.

— Я героин не употребляю. Мои?

— А чьи же еще? Употребляешь, употребляешь.

— «Китайский бильярд»?

— «Китайский бильярд». Загубил пятьдесят экземпляров. Не беда, все равно не расходится.

— Врешь. Он в списке бестселлеров «New York Times».

— Не прикидывайся дурачком. — Харрис пожал плечами. Он уже пришел в себя. Возможно, даже рассмеялся и сейчас разглядывает забитые народом тротуары. — Книга в списке, потому что я купил десять тысяч. За тобой должок.

— Послушай, ты, лучший из литагентов. Обо мне была cover story [21]в «New York Times Magazine», а ты хочешь сказать, что это не помогло?

— СМ, — кривится Харрис.

— Что такое СМ?

— Да знаешь ты прекрасно. Зачем было злить критиков? Сам же всегда требовал, чтобы тебя не отождествляли с героем твоих говенных книг. И что? Голый по пояс, в белых бриджах и черных сапогах. Стоишь, жутко собой довольный, с хлыстом.

— С уздечкой.

— С хлыстом. Нужно быть полным кретином, чтобы дать такое фото на обложку почтенного издания.

— Я стою перед конюшней, идиот, все знают, что я играю в поло.