Невский проспект - Дмитрий Вересов Страница 12

– Это неправильно как-то, – сказал Дрюня и нервно потер шею. – Нельзя так с ветеранами!

А подельники?

– Их отпустили!

За бутылкой последовала вторая, которую почти целиком выпил гость. У Переплета были другие планы на этот вечер, поэтому он не мог дождаться, когда комсомолец уберется.

– Ладно, Дрюня, просветился, и давай на сегодня прощаться! Я отоспаться хочу!

– Завтра же выходной! – запротестовал товарищ.

Выпихнуть пьяного Григорьева за порог оказалось делом почти столь же сложным, как вызов злого гения Сатурна. Комсомольский вожак уходить не хотел и лез целоваться в лучших традициях Леонида Ильича Брежнева. Акентьев целоваться решительно отказывался, уверяя, что не достоин такой чести.

– Иди, с Никитиным своим лобызайся! – приговаривал он, выпихивая гостя за дверь.

Едва Дрюня оказался на площадке, как Переплет захлопнул дверь и запер на засов. Дрюня застучал в нее кулаками, заскулил, уверяя, что в таком виде по улице идти не может, что его заметут злые милиционеры и опять будет скандал в горкоме. Но наконец смирился и потопал вниз по лестнице.

– Глупая скотина! – сказал Переплет.

Он убрал пустые бутылки, вытряхнул пепельницу и открыл окно, прежде чем вернуться к труду неизвестного автора, описывавшего собственный опыт перемещения в неведомый мир. Продолжаем упражнение!

«Я спустился в мир, неизвестный смертным, и то, что я увидел, заставило меня затрепетать от ужаса».

Переплет зажег новую сигарету.

«Узрел я существ, людей напоминали они обликом своим, но лица их были скрыты». По словам этого путешественника по астральным мирам, там были и другие существа – те, что встретили его у порога. «Маленькие бестии с кошачьими глазами». Они понимали его, а он понимал их.

Вслед за подробностями инфернального путешествия были приведен ряд формул, с помощью которых при известном расположении звезд можно было проникнуть в «Нижний мир», как он был назван в сочинении. «Так, так. Это сколько же нужно пить, чтобы допиться до таких вот чертиков?» – подумал Переплет и сам себе ответил почти сразу.

Не так уж и много! Ему в прошлый раз хватило трех или четырех бутылок, выпитых, к тому же, на двоих с Дрюней. Описание подземного мира, данное в книге, очень напоминало то, что увидел Переплет в тот вечер. Он нервно огляделся, словно и серый шерстистый бесенок, встретивший его, и «монах» или, вернее, кто-то, похожий на монаха, могли оказаться сейчас рядом. Помянешь черта, он и появится – разве не так говорят? Но в комнате не было никого. Только Переплет и старая книга. Он еще раз помянул недобрым словом Дрюню с его пойлом.

Надо вспомнить рецепт! Сначала «Чивас Ригал», потом… Потом шел джин. Или коньяк? Так и свихнуться недолго.

А что, если попытаться еще раз, используя книгу и ее формулы? Страшно?! Конечно – страшно! Зато станет ясно – был тот сон сном или чем-то большим. Если это сон, посмеемся и забудем. А если нет… Может, ему, Александру Акентьеву, каким-то невероятным образом открылось то самое измерение, которое наши уважаемые предки считали адом. Из-за которого и пошли все сказки про чертей, домовых, призраков! За что только такое счастье, вот что интересно?! Что, если на нем лежит проклятие? Родовое! Числился в предках какой-нибудь головорез вроде того же Жиля де Ре, и теперь гены работают.

Переплет почувствовал невероятный азарт, подогреваемый алкоголем. В конце концов, почему бы не попробовать?! Прямо сейчас, в одиночку! Никто не узнает, никто не посмеется, и к психам не отправят! Нужные заклинания и магические знаки, которые требовалось нанести на руки и живот, были приведены в старой книге. Акентьев покопался в столе, отыскивая карандаш или фломастер.

Жаль только, что Дрюня все вылакал. Переплет чувствовал, что сейчас ему не помешало бы еще принять для храбрости. А с другой стороны, для чистоты эксперимента лучше было оставаться как можно более трезвым!

Некоторое время ничего не происходило. Потом воздух в комнате стал сгущаться. Переплет почувствовал, что мир вокруг него начинает постепенно меняться. Свет лампы слабел с каждым мгновением, вольфрамовая нить тлела, словно сопротивляясь какой-то внешней силе, но потом погасла совсем. Переплет повернул голову к окну, за которым минуту назад стояли светлые летние сумерки. Теперь там была тьма, кромешная тьма.

«Доигрался», – подумал он с каким-то необъяснимым восторгом. Было ощущение, что назад ему уже не вернуться. Исчезнет. Как Невский!

В этот раз все было немного по-другому. Может быть, потому, что инициатива исходила от самого Переплета и его не ждали. Далеко впереди загорелся свет – холодный, призрачный голубой огонек. Он зеркально отражался в воде небольшого озерца. Акентьев с трудом заставил себя покинуть кресло, остававшееся единственным знакомым предметом в окружавшей его темноте. Он сделал несколько шагов и оглянулся. За ним теперь тоже была только тьма. Поколебавшись немного, Акентьев двинулся вперед, на свет.

Может, он уже умер и это место – ад, где его душа обречена пребывать до скончания века? Кто сказал, что преисподняя должна быть наполнена огнем и болью? Может быть, настоящий ад – это темная тишина, где легко потерять разум. «Что ты наделал? – твердил внутренний голос. – Ты пропадешь здесь».

А больше никаких голосов, звуков или хотя бы шорохов не было – вокруг царило безмолвие. «Как до начала времен», – подумал Акентьев. Он вышел к берегу озера и понял, что находится в какой-то пещере. Высокие каменные своды смыкались над озером черной воды. Переплет, присев на корточки, опустил в нее пальцы. Вода была ледяной.

– Мертвая, она мертвая! – сказал кто-то рядом.

Рядом на камне появилось существо – точная копия того, что встретило его в первый визит. Покрытый серой шерстью карлик с кошачьими глазами смотрел на него с подозрением. В этот момент где-то рядом послышался нарастающий шум, но существо оставалось спокойным. Шум быстро затих вдали. Что-то напомнил он Переплету, но в тот момент он не смог понять – что именно. Существо продолжало глазеть на него, не зная, видимо, как поступить с незваным гостем.

– Зачем ты пришел?! – раздался голос вдалеке.

Переплет повернулся к нему. Огонь на том берегу разгорелся ярче, рядом с ним стоял старый знакомый – тот самый «монах», лицо которого было и сейчас неразличимо под капюшоном. Он направился к Акентьеву, ступая по воде аки посуху, не замочив ног. И огонь плыл над ним, отражаясь в темных водах. Снова раздался странный шум, совсем близко за каменными стенами.

Акентьев открыл рот, желая объяснить, но «монах» повелительно взмахнул рукой, и он онемел. Свет вспыхнул ослепительно ярко, заставив зажмуриться. Глаза Переплет открыл уже в собственной квартире. Он сидел там, где начал свое путешествие, – в кресле возле окна. Было темно, за окном стояла короткая июньская ночь.

«Часа два, наверное», – подумал Акентьев. Он хотел встать, но замер, заметив на пороге комнаты неподвижный силуэт.