Месть от кутюр - Розали Хэм Страница 11

В семье Максуини понедельник выдался славным. Ветер дул с востока, и, стало быть, их обветшалое жилье находилось с подветренной стороны от свалки. Эдвард Максуини восседал на старом автомобильном сиденье и чинил сетку на ловушках для птиц, заделывая рваные мелкие ячейки новой проволокой и оборачивая ее вокруг ржавых стальных колец. Трое ребятишек гонялись по двору за квохчущими цыплятами, а поймав, отнесли к колоде для рубки мяса, где Барни стоял в неуклюжей позе с топором в руках. Его рубаха была заляпана кровью, окровавленные перья налипли на лезвие. По щекам Барни текли слезы. Видя это, Принцесса Маргарита вручила ему кочергу и отправила поддерживать огонь под большим медным котлом, в который опускали убитую птицу, а сама взялась за топор. Мэй доставала цыплят из котла и ощипывала, после чего Элизабет укладывала розовые сморщенные тушки на пень и рывком извлекала внутренности.

Джек-рассел-терьеры принялись беспокойно лаять, бегая по кругу и заглядывая в глаза Мэй. Та на секунду задержала взгляд на автомобиле.

– Фараоны, – заключила она.

При слове «фараоны» Эдвард, по натуре тихий и спокойный, вскочил, как ужаленный, и рванул прочь вместе с сеткой. Охотники за цыплятами, две девчушки в штанах с нагрудниками и мальчуган лет трех в полосатой пижаме, помчались к воротам. Малыш держал ведерко, наполненное стеклянными шариками, каждая из девочек – палку. Та, что повыше ростом, начертила палкой на земле круг, мальчик высыпал в него шарики, и оба увлеченно бухнулись на коленки. Их сестренка подправила клетки старых «классиков», когда-то давно расчерченных на сырой красной глине перед воротами, и запрыгала по ним на одной ножке. К тому времени, когда черный полицейский «холден» остановился перед воротами, дети были заняты игрой. Сержант Фаррат посигналил, однако его проигнорировали. Он посигналил снова. Высокая девочка неохотно открыла ворота. Эдвард вернулся обратно и с невинным выражением лица уселся на скамеечку возле своего дома-фургона.

Бьюла выскочила из машины. Сержант Фаррат предложил гомонящей ребятне леденцы из пакетика. Зажав угощение в ладошках, они побежали к матери, которая спешила навстречу с окровавленным топором в руке. Маргарет и Элизабет шли по бокам от нее, взметая за собой шлейф из белых с алым перышек. Руки Элизабет были красными по локоть, Маргарет несла горящую, как факел, ветку.

– С добрым утром, – дружелюбно поздоровался полицейский и улыбнулся ребятне.

Дети улыбнулись в ответ, демонстрируя пухлые щечки и подбородки, перемазанные липкой слюной.

– Скажите, миссис Харриден, эта троица – те самые дети, которых вы видели? – задал вопрос сержант Фаррат.

– Да! – взвизгнула Бьюла. – Они самые, мерзавцы!

Она замахнулась для удара. Сержант Фаррат, Эдвард, Мэй и старшие дочери одновременно сделали шаг вперед.

– Выходит, было две девочки и мальчик?

– Да, да, я прямо как посмотрела на них, так и вспомнила.

– А как же школьная форма?

– Скинули, поди.

– Я еще не хожу в школу, – заявил мальчуган, – и Мэри не ходит. А Виктория пойдет через год.

– Виктория, ты хочешь поскорее пойти в школу? – спросил сержант.

Все трое ребят в один голос отозвались:

– Не-ет, лучше уж на свалке рыться!

Сержант Фаррат оглядел выстроившихся перед ним грязных карапузов. Дети не сводили глаз с пакетика леденцов, который высовывался из его нагрудного кармана.

– Значит, сегодня утром вы все рылись на свалке?

На этот раз ответы прозвучали один за другим:

– Не-а, тут бездельничали. На свалку мы ходим по пятницам, когда привозят новый мусор…

– Сегодня мы ловили цыплят.

– Затря на речку дунем, рыбу ловить.

– А ну, не коверкай слова! – строго сказала сыну Мэй.

– Врут они, врут! – неистовствовала побагровевшая Бьюла. Она вся взмокла, от нее резко воняло по́том. – Они швыряли семена на мою крышу!

Дети переглянулись:

– Сегодня? Не-ет.

– Мы этого не делали.

– Хотите, покидаемся?

Бьюла, вне себя от злости, топала ногами и верещала, брызгая слюной:

– Это они! Они, говорю!

Дети озадаченно смотрели на нее, затем мальчуган изрек:

– Миссус, у тебя печенка от злости трещит. Видать, ты вчера злобственных порошков объелась.

Мэй наградила юного Джорджа подзатыльником. Его сестры усердно изучали собственные башмаки.

– Вы уж извините, – сказала Мэй, – это они от других всякой гадости набираются.

Сержант Фаррат кратко объяснил миссис Максуини необходимость искоренять дурные наклонности в зародыше и подавать хороший пример.

Мэй скрестила руки на груди.

– Да знаем мы, сержант, только тут уж ничего не поделаешь.

Сержант Фаррат обернулся к Бьюле:

– Миссис Харриден, достаточно ли вам будет слышать крики этих детей из-за фургона, где я преподам им надлежащий урок, или вы желаете, чтобы я выпорол их до полусмерти прямо здесь, у всех на глазах?

Максуини согнулись пополам от хохота. Сержант Фаррат вручил Виктории пакетик с леденцами, Бьюла нетвердой походкой вернулась к машине. В ярости она треснула кулаком по фаре и едва не разбила ее, а потом так сильно хлопнула дверцей, что в вагончиках Максуини задребезжали стекла. Наклонившись к месту водителя, Бьюла стала без перерыва давить на клаксон.

Сержант Фаррат вывез свою пассажирку за ворота и остановился. Он перегнулся через Бьюлу, чтобы открыть ей дверцу. Оказавшись вплотную к ней, сержант продолжал спокойно, ровно дышать. Бьюла вжалась в сиденье.

– Миссис Харриден, я не еду в вашу сторону – не имею права расходовать казенный бензин. Высажу вас здесь. – Он нажал на ручку.

На вершине холма Тилли Даннедж, опершись на лопату, наблюдала, как Бьюла Харриден вываливается из черного полицейского авто. Тилли улыбнулась себе под нос и вернулась к работе: она перекапывала мягкую почву под огородные грядки.