Дневник для друзей - А. Нуне Страница 11

посетители меня часто принимают за начальницу. наверное, потому, что у меня такое умное выражение лица и я такая большая.

так и говорят, как только меня завидят на горизонте, отворачиваясь от сестер: «погодите, я хочу поговорить с начальницей!»

персонал пытается им объяснить, что никакая я не начальница, но посетители игнорируют их, решительно устремляясь ко мне.

тогда приходится мне объяснять, что я не начальница.

некоторые из персонала воспринимают это почему-то как личную обиду, причем обидчиком считают меня.

фрау доктор вчера рассказала (она вообще неразговорчивая, предпочитает других слушать, но тут на мой вопрос, когда она научилась вязать – ее любимое теперь занятие, на втором месте после сидения на своем балконе и курения, у нее замечательный балкон, уставленный цветами, кажется, такой балкон имеется только в ее комнате, остальные приходятся на комнаты отдыха и на них сестры проводят свой курительный досуг) – ответила, что умеет вязать с детства. дальше в виде прямой речи текст, который я из нее вытягивала вопросами:

– я родилась и выросла в Тюрингии, мой отец был в плену в России, его выпустили только в 1959 году и позволили вернуться (то есть фрау доктор на этот момент было уже 22 года). мы вязали и продавали свою работу, чтобы выжить.

а во время войны к нам привели в помощницы по домашнему хозяйству, девушку из Москвы, она была студенткой мехмата, звали ее Ниной Ч… (неразборчиво), очень милая была девушка. потом, когда война кончилась, мы ей сказали: «вот, Нина, теперь вы можете вернуться домой!», но она ответила, что их всех там расстреляют. насколько я знаю, ее там действительно расстреляли.

а еще я читала книгу Франца Верфеля «40 дней Муса-Дага». очень хорошая книга, – сообщила мне фрау доктор.

фрау доктор теперь делает попытки поставить мне произношение. ох… тренируюсь. kuchen и küchen, потом тренировалась на кухне самостоятельно, пока никого не было.

еще была длинная беседа, как я думала, с мужем дамы, лежащей в агонии, который мне чешские облатки подарил.

он все просил уделить ему время «поговорить по серьезным вопросам». я ответила, что я неправильный собеседник, потому как недавно в хосписе и много не знаю, лучше ему с кем опытным поговорить, но он настоял, что у него личные вопросы, к хоспису отношения не имеющие.

чтоб меня задобрить, рассказал, что у него книги по биографиям всех русских царей, а про Николая II отдельная большая книга, биографическая, и он мне покажет, а то и подарит.

затем сказал, что умирающая дама не его жена, с женой он развелся в девяносто каком-то году, «и тогда они меня усыновили».

– нет, она мне не жена, я жил у них с мужем. муж ее, мой покойный друг, был старше меня на 26 лет, а сама моя голубка старше на 16 лет. я жил с ними, помогал во всем, потом муж умер, я продолжал жить. мы жили как настоящая семья, только без физиологических отношений. а теперь моя голубка умирает, я посчитал, если я буду оплачивать с моей пенсии все счета, то на жизнь у меня будет оставаться только сто евро в месяц. на социальную помощь подать не могу, так как у меня есть большой участок на границе с Чехией. вот когда я его продам – а я собираюсь, только вряд ли в этом году получится – тогда я смогу рассчитывать на помощь, а пока даже не знаю как.

– а чем я могу вам помочь?

– я думал, вы найдете мне квартиру, где я мог бы жить.

в общем, опять то, что я такая большая, ввело людей в заблуждение. опять кто-то счел меня хорошей опорой.

пришел, оказывается, теперь ко мне усыновляться.

учитывая, что «голубке» уже 88, то ему 72, то есть в первый раз он усыновлялся, будучи за-сорокалетним.

сам он очень маленького роста, щупленький, то есть даже для тех случаев, про которые моя подруга утверждала, что «мужики нужны, чтобы шкафы подвигать в квартире в случае необходимости» – не подходит.

но я пообещала ему, что, когда он продаст свой участок и сможет рассчитывать на соцпомощь, я помогу поискать ему квартиру в интернете, с которым он не дружит.