Мастер Хаос - Евгений Попов Страница 11

5.1. Итак, Безобразов жил тогда на Готланде, в маленьком пансионе, где решительно никто не говорил по-русски: ни высокий широкоплечий финн Юкка Маллинен с подругой адвокатессой, ни египетский князь Мальгин со свитой, ни китайский профессор Юй Ичжун с компьютером, ни польский магнат Адам Поморский с выводком маленьких детей, женой и любовницей, ни та странная пара из Москвы, которая то ссорилась, то мирилась, то явно перекармливала осетровой икрой своего юного ребенка, любителя музыки "рэп", ни даже та маленькая, сухонькая, средних лет иностранка в больших темных очках, закрывавших половину ее нервного лица. Сходились за табльдотом, перебрасывались короткими английскими фразами о погоде, политике и сексе, что было вполне доступно Безобразову, непосредственно перед поездкой прошедшему за 320 долларов США интенсивный курс этого нового эсперанто. Было ветрено и, как я уже говорил, прохладно, отчего у Безобразова в первый же день его пребывания в новых бытовых и климатических условиях отчаянно разболелись ноги: распух большой палец правой ступни, жгло подъем левой плюсны, потрескивала коленка, ныла голень. Он и пошел тогда в фирменную обувную лавку, он и увидел там на витрине те самые черные мягкие башмаки на "липучках"...

5.2.- То есть я, конечно же, все знал, но соображал весьма смутно, как следует проникать в Кремль. Потому что в последний раз я был там с отцом в 1958-м, когда СТАЛИ ПУСКАТЬ... С билетом, без билета? Не помню. Помню, отец был в тапочках на босу ногу, потому что страдал от мозолей. Видел Царь-пушку, Царь-колокол и Спасские ворота. Другие разы не считаются. В студенчестве был пьян до посинения, с девушкой вышел со встречи Нового года 1968-го, где все валялись на полу, а она мне не дала. Вместо этого гуляли по ночной Москве, дошли от площади Восстания аж до Кремля, куда, естественно, не пустили. Другой раз - актеры какие-то, тоже пьяные, везли среди ночи в 1978-м, один купил подержанную машину, обмывали, сдуру завернули в Кремль через Боровицкие ворота. Охрана очень смеялась, но ментам не сдали. В 1988-м тоже пытался осмотреть святыни, да помешала демонстрация против тоталитаризма, по Воздвиженке шли и кричали около Министерства советской обороны "Коммунисты - палачи!". Последняя попытка была с сыном-женой осенью 1993-го, в воскресенье. Удивило, что все кремлевские ворота заперты на крепкие засовы в огромных дверях. Оказалось - путч. На Кутузовском громили СЭВ, и толпа гуляла под пулями, как в Парке Горького, идиоты. Тогда же Белый дом болванками бомбили, выкуривая оппозицию.

Вскоре после этого и ОНА мне позвонила, известный театральный критик, ударившийся в политику. Хорошо писала, пользовалась уважением в просвещенном обществе демократов. Знаете, как бывает, из дому только хочешь выйти, телефонный звонок. Раз звонок, два звонок. На третий раз она звонит, уважаемая, никогда раньше не звонила. Мы, говорит, составили письмо против фашизма и коммунизма. Здравствуйте, очень рад. Я вам сейчас его прочитаю. Письмо длинное, против фашизма и коммунизма. Слышно плохо. Конечно, говорю, ставьте мою подпись, какой разговор. Спасибо. Потом читаю в "Известиях" текст сильно другой, против фашизма много, против коммунизма мало. Ладно, думаю, будет урок лоху, чтоб не лез куда не надо. Однако и методы, думаю, у новых-то, понимаешь,- читают одно, подписываю другое. Ладно, если надо для неокрепшей демократии, то годится, хотя и нехорошо, стыдно влипать в глупости под влиянием либеральной жандармерии из Салтыкова-Щедрина и текущей жизни.

Неделя проходит, звонят из Кремля, мы вас приглашаем в Кремль на встречу интеллигенции с Борисом Николаевичем. Понятно каким. Присылают приглашение к девяти часам утра на завтра. А я вечером выпивать взялся, друзья пришли, кто - не помню. Полночи кутили, просыпаюсь с похмелюги, старый стал, столько уже пить не могу, пью редко. Смотрю на часы - ба! На троллейбус сел около метро "Динамо" и в Кремль поехал. Однако порядки теперь такие, что троллейбуса сначала долго не было, потом только до Центрального телеграфа доехал этот троллейбус, и водитель сказал, что дальше троллейбус будет заворачивать влево. Ладно, пешком иду мимо "Националя", где рядом учился на Манежной в Геологоразведочном им. Орджоникидзе С., а теперь Церетели З. зверей и конусов понаставил там в аккурат напротив моих бывших окошек, на той самой площади, которая потом именовалась "60 лет Октября", того самого, естественно. Иду, естественно, в Спасские ворота, которые знаю и которые всегда раньше показывали до телевизоров в кино "Новости дня" в качестве заставки. Пропуск показываю менту-гэбэшнику, не туда, говорит, идешь, дуй через какие-то другие ворота, название назвал, но я не помню... Стену обогнул, где Вечный огонь Неизвестного солдата, вижу - опять попадаю в непонятное, а времени уже восемь пятьдесят семь. Нехорошо опаздывать потному человеку. Наконец нашел какой-то лаз в кирпичной стене правее Мавзолея, где Лукич который год в одиночестве скучает. Сюда, говорят, гражданин, пожалуйста, и честь мне отдают под козырек. Пушка-Царь, Колокол-Царь, Борис Николаевич, где ты? А вот - вход, ступени, стены желтые, а гэбухи-то, гэбухи - невидимо-видимо! Защитники теперь. Стало быть, неокрепшей демократии, а вовсе не злодеев-коммуняк... И все молодые, в черных костюмах, строгие такие, поросята! Вы почему, говорят, опоздали?