Туман над Фудзи - Елена Ронина Страница 10

Светлана что-то сказала водителю.

– Да, про фотографии. Они не очень радуются общим фотографиям с незнакомыми людьми. Это по моим личным ощущениям. Но вот мы завтра с вами поедем по святилищам. Там, я думаю, вам с удовольствием разрешат пофотографировать их наряженных детей. Кимоно очень дорогие, поэтому японцы будут рады, пусть хоть останется такая память. В фотографиях.

Пятизвездочный отель

Отель и правда был пятизвездочный. Понятно, что исключительно для туристов. Проведя здесь всего-то полдня и послушав короткий экскурс экскурсовода, каждый из группы начал формировать свое мнение об этой стране. Японцы очень бережно относятся ко всем пространствам-территориям. И как же можно тратить столько места на бесполезные коридоры, потолки? Вокруг должна быть либо природа, либо что-то полезное. А что может быть полезного в тысячах метрах мрамора?

– Как в Вероне.

– Да уж, на Токио не похоже.

Группа вошла в огромный ресторанный зал и стала разбредаться, выбирая столик. Время принятия решений, подумалось Лизе. С кем они сейчас сядут, с тем им и две недели дружить. К себе за столик их пригласила Кира. Видимо, американцам их пара приглянулась. Ну вот, стало быть, они тоже производят хорошее впечатление.

На шведском столе они понабрали еды и, пожелав друг другу приятного аппетита, принялись за трапезу. Гид Светлана еще раз напомнила, где после ужина они могут погулять. И во сколько должна произойти встреча в автобусе.

– Как с малыми детьми, – сказал Саша уже с легким американским акцентом. – Как там говорит Далай-лама: «Человек вначале жертвует своим здоровьем для того, чтобы заработать деньги. Потом он тратит деньги на восстановление здоровья. При этом он настолько беспокоится о своем будущем, что никогда не наслаждается настоящим. В результате он не живет ни в настоящем, ни в будущем. Он живет так, как будто никогда не умрет, а умирая, сожалеет о том, что не жил».

– Интересуетесь буддизмом? – Вадим с удовольствием поддержал разговор.

– Да не совсем. Я больше люблю японское кино. «Семь самураев» смотрел тридцать пять раз!

– Ого! Шикарный фильм. Полностью с вами соглашусь. Кстати, любимый фильм Андрея Тарковского. И даже в его «Андрее Рублеве» есть эпизоды, напоминающие этот фильм. Не обращали внимания?

– Не знал. Интересно. Знаю, что многие голливудские вестерны сняты по мотивам этого легендарного кино. Но ведь подумать только! Три часа старинного фильма и сейчас смотрятся на одном дыхании. А про буддизм – мысли там верные, согласитесь. Вот мы и приехали сюда, чтобы побыть здесь и сейчас. Не откладывая на завтра.

– Не спорю.

– Я в Америке уже сорок лет, последние годы живем в Вашингтоне, но я тоже, как и вы, бывший москвич. Жил рядом с метро «1905 года». А вы где живете?

– Мы в Измайлове.

– Хороший район. У вас ведь парк рядом. Там есть парк?

– Да. А вы ни разу не были в Москве после отъезда?

– Нет. И я туда не поеду.

– Почему?

– Потому что тяжело уезжал. И мне не надо этих воспоминаний. Да и ехать нужно было раньше. А сейчас уже не к кому. Там никого не осталось. Все мои близкие здесь, в Америке. Я вам больше скажу. Сейчас дочь уехала в Израиль. И я так переживаю! Она проходит мой путь. И увезла туда свою маленькую дочь. Все идет по спирали. Я ей говорю: «Гала, зачем тебе это нужно? Твоя дочь уже американка! И ты ее бросаешь опять в эти жернова чужой культуры, чужой жизни!»

– Все же жернова, – вступил Вадим.

– Конечно. Безусловно. А как вы думали? Я по своей специальности учитель истории. И я совершенно не был нужен Америке. Они не сомневались, что я знаю только свою историю. Что с меня еще взять? И я был готов к тому, что буду не нужен, что нужно будет отстаивать свое место под солнцем. Все прошел. И таксистом работал, и официантом, пока нащупал свою нишу.

Вадим прокашлялся. Понятно, подумала Лиза, зацепило. Сейчас вступит в разговор.

– Тема такая непростая. И, конечно же, не хочется начинать: жалеете – не жалеете.

Саша улыбнулся. Он говорил медленно с каким-то невероятным достоинством, слегка прокатывая букву «р» на языке. Каждая фраза в его речи была важной. Лиза прямо залюбовалась мужчиной.

– Вы знаете, вы такие люди приятные, опять же москвичи, из моего родного города. Мне нечего скрывать. И поделиться хочется… Да, разговор длинный. Если начать с конца, ни о чем не жалею. Ни грамма. У меня сложилась хорошая жизнь, взрослая успешная дочь, которой я смог дать очень хорошее образование. Я ею безумно горжусь. Десять лет назад похоронил жену, Кира – моя вторая жена. – И мужчина с любовью посмотрел на женщину. – Мы живем счастливо. У нас общие интересы, мы много путешествуем. И я сам сумел реализоваться, что очень важно! У меня небольшой магазинчик. Дает стабильный доход. Свои посетители, мне нравится. А Кира… Она у меня вообще умница! Искусствовед, пишет интереснейшие статьи. Я горжусь женой!

– А если позволите спросить, почему все же уехали? – Лиза удивилась напору мужа. Обычно он не лез в душу.

– Конечно. Мне кажется, у нас еще есть минут двадцать? А давайте возьмем десерт! Вы знаете, грешен, очень люблю сладкое.

– Саша, я принесу. Лиза, вам тоже? – поднялась со своего места Кира. Какая она все же тактичная. Увидела, что мужу интересно общаться, и дает ему эту возможность.

– С удовольствием.

– Мне не надо, – быстро добавил Вадим.

«Конечно, ему не надо, потому что съест весь мой», – подумала про себя Лиза. И так всегда. Вадим объяснял, мол, думает исключительно о ее здоровье. «Или о фигуре», – добавляла Лиза.

– Уехал за другом. К сожалению, пятнадцать лет назад мы его похоронили. Родились в одном роддоме, наши мамы были подругами. Да. Так бывает. И мы не просто дружили, были как братья. Хотя, наверное, неправильно говорю. Что-то в последнее время ничего не могу хорошего сказать про дружбу братьев. Дружили, как близкие друзья. Ближе не было. У вас есть такой друг?

Вадим задумался.

– Наверное, нет. Да, так сложилось. Наверное, жена – самый близкий друг. И у моих однокашников так же. Раньше чаще встречались, сейчас реже. Все больше семьями. Иногда с другом на рыбалку выбираемся. Примерно раз в год. Счастливейшие часы.

– А вы знаете, Вадим, и у меня бы точно так же было, если бы я не уехал. Закрутила бы жизнь, суета. А там по-другому. Там очень хорошо чувствуешь, кто друг, кто враг, а кто безразличен. Что там говорить, семьи распадаются. Приезжают и понимают, что совершенно чужие люди. И это, кстати, в тех условиях двойная трагедия. А Максим нас не просто поддерживал, он стал для моей семьи единственной опорой. И устроиться помог, на ноги встать, хотя и сам не очень чтобы зажиточным был. И советы давал, рядом был. Если уж начистоту, мы все очень скучали по прошлой жизни и друг за друга держались. Эмиграция – это сложно, она выявляет в тебе все самое худшее. Если есть у человека какая злоба, зависть, там все это в десять крат больше.