Скука, или Любовь до гроба - Андрей Райдер

Около салона стояла «скорая». Ее мигалки еще работали, мотор урчал. Здесь ей явно было не место, и у Дарьи защемило сердце в предчувствии какой-то неясной беды. Приподнятое настроение, предвкушение приятных праздничных дней, отдыха с мужем, – все это разом слетело с нее, словно от удара под дых. В прошлом году, как раз на майские праздники, у нее неожиданно умерла любимая бабушка, и вот сейчас, на мгновение, все это нахлынуло с новой силой. Как ледяной водой окатило. Входить не хотелось.

– Сделала маникюр, называется… – прищурившись на весеннее солнышко и потоптавшись на пороге, Дарья неуверенно толкнула дверь. Колокольчик звякнул.

Действительно что-то было не так. Совсем не так. Не улыбнулась ей навстречу администратор, испуганно переглядывались немногочисленные клиентки, в воздухе отчетливо пахло валерьянкой, больницей, каким-то несчастьем…

Из кабинета директора доносились неясные голоса вперемежку со всхлипами и причитаниями. Администратор салона была явно растеряна, напугана и, несомненно, сама готова расплакаться.

– Что случилось, Ирина? – Дарья осторожно присела на край дивана. – Зачем скорая? Плохо кому-то? – голос у нее вдруг осип.

– Светлане нехорошо стало… Клеопиной, клиентке нашей… – с дрожью выговорила администратор. Видно было, что той самой впору пить валерьянку. – Истерика случилась… Сильная очень…

– А что? Что с ней?

Администратор не успела ответить, как дверь кабинета внезапно распахнулась, и на пороге показался врач. Вытирая на ходу полотенцем руки, он направился в сторону выхода на улицу, а рядом семенили держащий в руках чемоданчик санитар и Дашина маникюрша Людмила. Они продолжали что-то обсуждать, а за их спиной все еще были слышны звуки постепенно затихающих рыданий.

– Правильно, что позвонили нам, девушка, – говорил по дороге доктор. – Такой истерики я давно не видел. Просто состояние аффекта какое-то, и только. Ваша клиентка совсем себя не контролирует. Еще чуть-чуть – и мог бы случиться очень серьезный нервный срыв, на грани психиатрии, – он отдал Людмиле полотенце. – Укол я сделал с запасом. Как видите, уже начал действовать. Ни в коем случае не давайте ей больше ничего успокоительного, – остановившись в дверях, напоследок инструктировал он ее. – Пусть немного посидит у вас, отойдет до конца, и немедленно проинформируйте родственников. Вот наша визитка, если что, звоните. Но, надеюсь, все будет в порядке.

Входная дверь за врачом захлопнулась, и взлохмаченная маникюрша шумно выдохнула, поворачиваясь в сторону Дарьи. Обычно розовощекая и никогда не унывающая хохотушка Людмила явно была не в своей тарелке и сильно побледнела. Невысокая, чуть полненькая шатенка, очень непринужденная и внешне беззаботная, она была не похожа на саму себя и выглядела теперь ошарашенно-обалдевшей. В холле все напряженно молчали, глядя на нее и прислушиваясь к затихающим в кабинете всхлипываниям. Кто-то там еще продолжал успокаивать бедную Светлану.

– Извините, девчонки!.. Извините, бога ради… – и маникюрша, отдуваясь, налила себе воды. – Такое у нас впервые. Еле откачали Свету… Сами слышали. Два укола врач сделал. Отходит уже вроде от истерики. Сейчас начнем прием, не волнуйтесь. Еще пять минут – и начнем, – судорожно выпив стакан минералки, она поправила на голове волосы и, заглянув еще раз в кабинет директора, кивком головы пригласила Дашу к себе на маникюр.

– Господи, Милка, как я испугалась! Чуть самой плохо не стало, – плюхнулась в кресло Дарья. – У меня бабушка на прошлые майские умерла. Как по новой все прочувствовала. Что там у вас?

– Ой, подожди… – похоже, Людмила сама еще не до конца отошла от шока. – Щас еще воды выпью и расскажу, – потянулась она к бутылке. Руки у нее дрожали. – Минутку подожди, сейчас… Успокоюсь только.

Выпив воды, маникюрша села на свой стул и, буквально вытаращив глаза, стала описывать Дарье детали произошедшей этим утром неприятной истории. По всему было видно, что ее саму все это сильнейшим образом задело, и она по-прежнему очень переживает.

– Светлану ты видела, она у нас уже давно. Блондинка такая, высокая, помнишь? Холеная всегда, породистая, на трешке БМВ приезжает, красной. Одевается так стильно. Точно видела, вспомни.

– А… кажется, припоминаю… – задумчиво потерла лоб Даша. – Она еще дочурку с собой иногда берет, симпатяжку такую, тоже светленькую. Мы с ней даже чай как-то пару раз пили тут у вас, болтали о том о сем.

– Ну, точно! Это она. Вот и вспомнила! – с довольным видом кивнула Людмила. – Света – сестра моей лучшей подруги Татьяны. Так вот, слушай, – заговорщически наклонилась она к Дарье, придвинувшись. – От нее внезапно ушел муж.

– Совсем?!

– Еще до конца не ясно, но разговор зашел. Пока только признался, что у него есть другая, и это серьезно. Причем давно есть.

– Так у них, вроде, все в порядке было… Я слышала, – искренне недоумевала Дарья.

– Было! Да сплыло. Двенадцать лет уже вместе. Второго ребенка собирались заводить. Все, казалось бы, лучше не бывает. И вдруг – раз! Как обухом по голове, – аж хлопнула в ладони Людмила.

– Ой, мама! – сокрушенно покачала головой Даша.

– Ага, и я о том же! – маникюрша отхлебнула еще воды. – Ты не представляешь, какая сегодня у Светки была жуткая истерика. Просто припадок, и все. Думали, с ума вот-вот сойдет, причем на самом деле.

– Господи, боже мой! – непроизвольно перекрестилась Дарья.

– Не поверишь, так и было! Только она ко мне вот в это кресло села… Хотели уже начинать, и тут звонит муж, – Людмила на минуту замолчала, меняясь в лице. Даша прямо чувствовала, как на ту что-то вновь находит. Видно было, что даже воспоминание о произошедшем выводит бедолагу из равновесия. Сделав новый глоток воды, она продолжила, – Я думала, кто-то умер. Испугалась даже. Конкретно испугалась… Светка внезапно так переменилась, жуть! Затряслась вся, лицо мгновенно покрылось испариной, задыхаться начала, а потом… Как начала биться в истерике! Рыдает, голосит почем зря, чуть с кресла не свалилась, еле подхватила ее.

– Ну ни фига себе! Мама родная! – Дарья тоже налила себе воды.

Рука у нее самой уже тряслась от волнения, что-то зацепило ее в этой истории.

– Уж не знаю, что он там ей сказал… – в голосе Людмилы послышалась дрожь. – Но лучше бы сразу убил, ей-богу! Как вспомню тот момент, самой плохо становится… Не поверишь.