Погружение - Дж. Ледгард

* * *

На самом деле это была ванная недостроенного дома в Сомали, в две тысячи двенадцатом году. В стене, откуда должна выходить труба, чернела дыра, а пол шел под уклон, к сливу, куда должна была стекать мыльная пена. Когда-нибудь тут подключили бы душ. Когда-нибудь ванная стала бы обыденным, малозначительным местом. Но не для него. Для него она была темной и зловещей.

Он старался оставаться в углу, куда обычно не добирались отвратительные твари и не доносились запахи. Бетонный пол трескался там, где он его царапал, мочиться приходилось в яму, прикрытую куском картона. Он пытался быть осторожнее, но картонка промокла от брызг, и над ней жужжали мухи. Канавка слива занимала все его мысли. Он пытался отбросить их, но не мог перестать думать об этом. Такая узкая, неглубокая, она все же шла куда-то к свету.

Он дернул головой и упал, отбросив ногой картонку, открыл яму. Ноги болтались над грязной дырой, а грудь и голова – над сливом. Кровь стекала вниз, замерзая.

Здесь был ледяной ад, а мир снаружи сгорал. Он подумал вдруг, что Кисмайо находится слишком близко к солнцу. Он просунул руку в дыру в стене и держал ее там, пока кожу не начало жечь. Потом поменял руку.

Тюремщики каждое утро бросали ему еду. Иногда она попадала на грязную картонку. Пальцами он расковырял какой-то фрукт – внутри серела кучка чьих-то яиц. Поднеся фрукт ближе к лицу, он заметил копошащуюся среди них личинку, которая тут же переползла ему на палец. Она была белая, с черным хоботком – как черно-белые куфии бойцов. Он съел личинку.

По утрам он особенно остро ощущал свою несвободу. Он слышал плеск Индийского океана и вспоминал туристические и деловые поездки на кенийское побережье. Как он просыпался в старом отеле с выщербленными раковинами и текущими кондиционерами, плавал баттерфляем в теплом бассейне, пока руки не начинали отказывать, бегал по отельному пляжу до самых скал, там плескался в мелкой воде и медленно возвращался в отель, наслаждаясь невероятной тишиной, которая бывает в тропиках на рассвете, когда ни один порыв ветра не шевелит листья пальм, а птицы молчат и не двигаются.

Он сел в углу и стал вспоминать обязательный ледяной душ, отглаженную льняную рубашку, мальчика, у которого за пару шиллингов покупал «Дэйли нейшн» и «Стандард», и завтрак на веранде – папайя, омлет, тосты и кенийский чай.

На нем была мокрая насквозь футболка, которую дали они. Грязная, обвисшая, с большой надписью «Biggie Burgers». Он скреб пол, рисуя на нем какие-то фигурки, и быстро исцарапался. Как-то ночью из слива вылезла крыса. Услышала его дыхание и остановилась. Немного повозилась, тихо дыша, и убежала обратно. Однажды он видел луну сквозь дыру в стене – серебряный луч – и вспомнил, как устраивался спать в зимнем лесу, чистом, звенящем и бесконечном. Британская армия тогда устраивала учения в Финнмарке. Он смотрел сквозь еловые ветви и видел луну, а под ним скрипел снег. Он знал, что прекрасно проведет ночь под елью, и думал о том, не бывает ли здесь ветра, который может согнуть дерево и сбросить с него снег.

Когда не было луны, он тонул в той черноте, которую видела Дэнни, исследуя подводные глубины. В такие ночи он стоял, опершись одной рукой о стену, и мастурбировал. Он не думал о ней в такие минуты. Он пытался действовать механически, сосредотачиваясь на прикосновении, не думая о лицах и телах, тихо, не оставляя запаха. Ему хотелось загадить эту комнату.

* * *

Суть в том, что в нашем мире есть и другой мир, но мы вынуждены жить в этом, пока другой огонь не вскипятит глуби́ны.

* * *

Из всех неосвещенных помещений в мире больше всего думать о наличии воздуха внутри приходится в Мекке, в Каабе. Это постройка высотой тринадцать метров и основанием одиннадцать на тринадцать. Кааба, куб. Она старше ислама. По легенде, Ибрахим построил ее, ориентировав на стороны света. В один из ее углов вмурован Черный камень аль-хаджар аль-асвад, который каждый паломник стремится поцеловать во время всеобщего прохода вокруг святилища против часовой стрелки. Внутренние стены Каабы исписаны строками Корана и надушены благовониями. Языческие идолы стояли там сотни или даже тысячи лет, по идолу на каждый день года. Одни были прекрасны ликом, другие омерзительны, но все они были разрушены во времена пророка Мухаммеда.

Истинная ценность золота в том, что оно очень плотно заполняет пространство. Оно – противоположность пустоте Каабы, к которой мусульмане обращают свои молитвы. Возможно, оно резонирует сильнее всего на планете.

Черный камень не поддается анализу. Он давно был разбит на куски и истерся от поцелуев, и его держит серебряная оправа и серебряная проволока. Возможно, это самый драгоценный предмет в мире, но он не тяжелый. Исследователи утверждают, что это просто песок пустыни, сплавившийся из-за падения метеорита в пустыню Руб-аль-Хали. Он испятнан железом и никелем, а внутри у него желтоватые и белые дыры, которые не дают ему утонуть. Мусульмане верят, что он был белым, когда Аллах передал его Адаму и Еве, а с тех пор почернел, впитав людские грехи. Что он был потерян во время Великого потопа и найден плавающим по водам.

Под Запретной мечетью в Мекке, где стоит Кааба, прячутся лавовые пещеры, похожие на пчелиные соты. Именно в эти пещеры отступили религиозные радикалы, захватившие мечеть в 1979 году. Они верили, что пришел Махди, который будет править миром перед его концом. Они сражались за него.

Пещеры глубоки, а их стены покрыты слоем микроорганизмов. Сторонники Махди сражались отчаянно и были разбиты только тогда, когда французские коммандос, принявшие ислам, штурмовали святилище [1]. Французы забросали пещеры газовыми гранатами и залили огнем. Женщины повстанцев, прятавшиеся прямо под полом Каабы, отрезали лица своих мужчин, чтобы их невозможно было опознать. Многие повстанцы погибли в бою, а тех, кто попал в плен, публично обезглавили в четырех городах Саудовской Аравии.

* * *

Из-за темноты, жары, болезней, укусов насекомых и грызунов и редких проблесков света его мысли путались. Ему казалось, что казнь топором, принятая в тюдоровской Англии, казнь кривым мечом, как в Саудовской Аравии, и казнь ударом кинжала в лицо, как делают в Сомали, очень похожи друг на друга, и пролитая кровь смешивается.

Ему было очень одиноко в заключении. Он говорил по-арабски, но переводчика на сомалийский не нашлось. Ему не позволили сделать телефонный звонок. Никто не упоминал о выкупе. Его тюремщики не походили на пиратские банды Хобио или отряды талибов, с которыми он имел дело в Афганистане. Те бы продали любого пленника за деньги.

Он бегал на месте. Упражнялся в стойке на голове. Составил список книг, которые загрузит в планшет, когда выйдет на свободу. Его звали Джеймс Мор, и он был отдаленным потомком Томаса Мора. Поэтому он решил перечитать «Утопию». Он собрал воедино все, что знал и о чем догадывался касательно пленившей его группировки, и составил краткий доклад для секретной разведывательной службы в Лондоне. Леголенд. Все эти вещи очень мало его занимали. Он вспоминал лица солдат – судя по тому, что они умели, это были не сомалийцы. И говорили они друг с другом по-арабски.