Приключения желтого чемоданчика. Новые приключения желтого чемоданчика - Софья Прокофьева Страница 24

– Кто вы? – в ужасе крикнула Катя, изо всех сил стараясь вырваться. – Пустите меня, пустите! Я вас не знаю. Помогите!

– Нас не знаешь, – зарычал Бочка, – зато знаешь, где твой Вовочка. Говори!

На площадь въехала длинная серебристая машина и остановилась, врезавшись в самый высокий сугроб.

Гвоздь и Бочка изо всех сил удерживали скользкую, как рыбка, Катю, которой отчаяние придало новые силы.

Из машины, путаясь в длинной шубе, проваливаясь в снег, выбралась Марго Ивановна.

Одной рукой она вцепилась мёртвой хваткой в Катино плечо, другой, вырвав у Гвоздя фотографию, сунула её девочке прямо в лицо.

– Хочешь жить – говори! Говори, где этот мальчишка? – ярость сжимала ей горло, она могла только хрипеть.

– Это Вова, – прошептала Катя.

– Сама знаю, что Вова. Я тебя спрашиваю, где он? Где? – вне себя от бешенства завопила Марго.

Катя молчала. Если бы она только знала, где Вова.

– Мои кретины вместо этого мальчишки принесли какого-то младенца. И пальто такое же, и шапочка с собачкой… А развернула – там ужас! Говори, где мальчишка! Не то так получишь, мало не покажется! – прошипела Марго.

– Где он, где? Где малыш в шапочке? – вырываясь, крикнула Катя. – Говорите! Не то я милицию позову! Спасателей!..

Услыхав про милицию, Гвоздь и Бочка отпустили Катю и шарахнулись в разные стороны.

Почувствовав свободу, Катя вцепилась изо всех сил в мохнатую шубу Марго.

Исчезла робкая, пугливая девочка. Марго и Катя глядели друг другу в глаза. Теперь это были две женщины, только одна взрослая, другая – тоненькая, совсем юная девочка. Но обе были готовы бесстрашно сражаться, каждая за своего «Вову».

– Так вы знаете, где малыш? Где он? – Катя вырывала клочья меха из шубы Марго.

– Тихо, тихо, ещё в лицо вцепишься! – Марго невольно отступила перед страстным напором Кати, глядя в её сверкающие глаза. – Ну, выкинула его и всё…

– Как это выкинула? – в ужасе вскрикнула Катя. – Куда? Куда выкинула?!

Она так вцепилась в шубу Марго, что у неё остались в пальцах клочья меха.

– Не тронь шубу! – взвизгнула Марго. – Знаешь, сколько она стоит? Ну, в сугроб выкинула. Там, за углом в переулке, под первым фонарём. Велика важность! Эй, куда ты? Стой!

– Вы злая, злая, злая!.. – Катя со всех ног бросилась в переулок.

Гвоздь и Бочка, переглянувшись, в растерянности поспешили за ней.

Марго торопливо села в машину. Она нажала на педаль. Но машина забуксовала. И, выпустив из-под задних колёс две густые струи снега, ещё глубже погрузилась в сугроб.

А Катя между тем стремглав бежала по переулку. Вот он, первый фонарь. Катя, потрясённая, остановилась. Снегопад утих. Последние снежинки печально плыли в воздухе. Равнодушный зимний свет фонаря освещал голый асфальт. Сугробов не было и в помине.

Пожилой дворник в стёганой куртке, неспешно взмахивая жёсткой метлой, заметал остатки снега. Слышен был только скрежет и шорох метлы по голому асфальту.

– Где, где снег? Там ребёнок был! – Катя бросилась к дворнику.

– Увезли снег. Всё увезли, – откликнулся дворник, взмахивая метлой. – Не знаю я никакого ребёнка.

– Как увезли? – слёзы задрожали в голосе Кати. – Куда?

– В поле, как положено, – спокойно проговорил дворник. Он остановился, опершись на палку своей метлы. – Каждый день увозят. Далеко. Там и города нет. Где последняя остановка автобуса. Как раз там конец. Видишь, автобус синий стоит? Сейчас туда поедет, где конец. Э!.. А ты, девочка, куда? Уже поздно. Нельзя тебе в темноте по автобусам кататься!

Но Катя уже не слушала его. Это та самая Катя, которая ещё утром боялась одна отойти от своего подъезда, дрожа, прижималась к дверям. Теперь она, не задумываясь, на ходу прыгнула в автобус. Складные дверцы сдвинулись и закрылись. Автобус покатил по пустой улице.

– Вова, Вова… – прошептала Катя, прижимаясь лицом к холодному стеклу.

А Марго Ивановна одна на пустой площади напрасно пыталась выехать из глубокого сугроба, где застряла её машина.

– Проклятье! Бензин кончился! – в отчаянии прошептала Марго.

В машину начал пробираться холод. Окна заросли снежными цветами и листьями.

– Что же мне теперь делать? Всё пропало! – обречённо простонала Марго. – Такой шикарный бизнес лопнул. Заказчики мне этого не простят. Мне теперь с ними не рассчитаться. И квартиру продам, и машину – всё равно не хватит… Бежать надо! Только куда? Или в Америку, или к тётке в деревню, в её лачужку. Там у неё коза. Заставит меня теперь козу доить до старости… Может, хоть там заказчики меня не найдут? Где же эти мерзавцы Гвоздь и Бочка? Как они меня подвели!

Тем временем Гвоздь и Бочка, огорчённые и растерянные, стояли в переулке, освещённые тусклым светом вечернего фонаря. Дворник ушёл, не спеша разметая перед собой остатки снега. Похоже, он не очень-то поверил, что вместе с сугробами увезли в поле какого-то малыша.

Другое дело Гвоздь и Бочка! Они то знали, что Марго сунула в снег младенца Вову.

– Эх, выпить бы с горя, – вздохнул Бочка.

– Так у нас ни гроша, – уныло откликнулся Гвоздь. – От мадам Марго нам теперь ничего не перепадёт.

К ногам Гвоздя и Бочки вместе с последними хлопьями снега упал жёлтый чемоданчик.

Гвоздь от нечего делать поднял жёлтый чемоданчик, стряхнул с него снег. Щёлкнули замки, крышка откинулась, и Гвоздь, к своей радости, обнаружил в чемоданчике две бутылки. С удивлением он прочёл надпись на яркой этикетке: «Антивор».

– Смотри, смотри, Бочка! Похоже, какая-то водка! Точно, водка. Только название чудное: «Антивор». Наверное, импорт!

Гвоздь зубами вытащил пробку, сделал несколько глотков и вдруг замер, словно окаменев.

– Слушай, друг, – медленно, не своим голосом проговорил Гвоздь. – Вот что мне сейчас в голову пришло: а ведь воровать – это, знаешь, того… Нехорошо как-то!

Гвоздь вдруг заплакал, размазывая по лицу грязные слёзы.

– Ты что, спятил? – Бочка резко вырвал у него из рук бутылку.