Конрад - мальчик из консервной банки - Кристина Нестлингер

Госпожа Берти Бартолотти сидела в кресле-качалке и завтракала. Она выпила четыре чашки кофе, съела три булочки с маслом и медом, два яйца всмятку, кусок черного хлеба с ветчиной и сыром, кусок белого хлеба с паштетом из гусиной печенки. Завтракая, она качалась, ведь кресло-качалка для того и сделано, чтобы в нем качались, — поэтому на её халате появились рыжие пятна от кофе и желтые от яиц. Кроме того, ей за пазуху нападало много крошек из булочек и хлеба.

Госпожа Берти Бартолотти поднялась и прыгала на одной ножке до тех пор, пока все крошки из-под халата не упали на пол. Тогда она облизала липкие от меда пальцы и сказала сама себе:

— А ну, деточка моя, умойся, переоденься и быстро берись за работу!

Госпожа Бартолотти всегда говорила «деточка моя», когда разговаривала сама с собой. В свое время, когда она действительно была еще ребенком, к ней так всегда обращалась мать.

«А ну, деточка моя, сделай уроки! А ну, деточка моя, вытри посуду! А ну, деточка моя, замолчи!»

А потом, когда госпожа Бартолотти уже не была ребенком, ее муж, господин Бартолотти, тоже обращался к ней:

«А ну, деточка моя, свари обед! А ну, деточка моя, пришей мне пуговицу на штанах! А ну, деточка моя, подмети в доме!»

Госпожа Бартолотти привыкла исполнять поручения и приказания только после того, как услышит «деточка моя». Но мать давно умерла, а господин Бартолотти давно ушел от неё — почему ушел, нас не касается, это её личное дело. Во всяком случае, у госпожи Бартолотти, кроме её самой, не было никого, кто бы мог сказать ей «деточка моя».

Госпожа Бартолотти пошла в ванную, ей хотелось устроить себе приятную горячую купель. Но, к сожалению, в ванне плавали золотые рыбки. Их было одиннадцать — семь маленьких и четыре больших. Она вчера выловила их из аквариума и перенесла в ванную, потому что считала, что рыбе надо поменять воду. Госпожа Бартолотти рассуждала так: каждый человек имеет отпуск и куда-то едет, только несчастные золотые рыбки целый год плавают по кругу в своей стеклянной посудине.

Госпожа Бартолотти решила удовлетвориться приятным теплым душем, в ванной комнате была еще и отдельная душевая кабина. Но, увы, в кабине заклинило раздвижные двери. Собственно, не заклинило, но они не открывались, потому что госпожа Бартолотти четыре раза протянула от кабины до окна и назад веревку и повесила на неё сушиться джинсы и пуловер. В умывальнике также мокли джинсы и пуловер, которые еще надо выстирать.

— Так устрой себе химчистку, деточка моя, — сказала госпожа Бартолотти своему отражению в зеркале и вытащила клочок ваты и большую бутылку.

Смочив вату розовой жидкостью из бутылки, она принялась старательно вытирать лицо. Вата стала пестрой — розовой от нарумяненных щек, красной от губной помады, черной от туши для ресниц, коричневой от карандаша для бровей, зеленой от теней для век и синяя от черточек у ресниц.

— Прекрасный у тебя вид! — сказала она комочку ваты и бросила его возле самого ведра на мусор под умывальником.

Потом достала из шкафчика несколько тюбиков, несколько флакончиков и несколько карандашей, и снова покрасила свое лицо в розовый, зеленый и синий цвета. Подкрашивая ресницы, госпожа Бартолотти заметила, что флакончик с тушью почти пуст. Поэтому она написала губной помадой на выложенной белым кафелем стене: «КУПИТЬ ТУШЬ!!!»

Потом взяла мочалку и стерла с плиток надпись: «КУПИТЬ ТУАЛЕТНОЙ БУМАГИ», тоже сделанную губной помадой, ведь бумагу она вчера уже купила.

Напоследок госпожа Бартолотти еще глянула в зеркало над умывальником, хотела увидеть, какая она сейчас на вид, молодая или старая. Ведь у неё были молодые и старые дни. Сегодня ей выпал молодой день, она была очень довольна своим лицом.

— Моложе и не надо быть, а красивее и нельзя, — одобрительно пробормотала она себе под нос.

Все её морщинки вокруг губ и глаз спрятались под слоем пудры.

Сколько ей было лет, госпожа Бартолотти никому не говорила, поэтому никто и не знал этого. И поэтому она была разного возраста.

Её соседка, старая госпожа Маер, когда заходил разговор о госпоже Бартолотти, говорила: «Молодая госпожа Бартолотти». Внук старой госпожи Маер, маленький Михи, говорил: «Старая госпожа Бартолотти». А господин Эгон, который продавал в аптеке порошки, свечки и мази, и на лбу которого от чтения огромного количества рецептов пролегли две горькие морщины, говорил: «Берти Бартолотти — женщина в расцвете сил!».

Господин Эгон и сам был в расцвете сил. Ему было пятьдесят пять лет. И дважды в неделю он общался с госпожой Бартолотти.

Раз в неделю он приходил в гости к ней, а раз в неделю она шла в гости к нему. Они вместе ходили в кино или в театр, потом куда-нибудь ужинать, потом куда-нибудь выпить вина, а напоследок — выпить кофе. Дважды в неделю господин Эгон называл госпожу Бартолотти «Берточкой», а она его «Эгончиком». Но когда они в другие дни встречались на улице или когда госпожа Бартолотти приходила в аптеку за каплями от кашля, то говорила ему «господин магистр», а он ей — «уважаемая госпожа». В другие дни они не вступали в разговор.

Дружили они только во вторник и в субботу.

Насмотревшись на себя в зеркало, госпожа Бартолотти наконец вернулась в комнату. Она снова села в кресло качалку, прикурила сигару и начала решать, что ей дальше делать: то ли приняться за работу, то ли идти за покупками, или, может лучше еще раз лечь в постель. Именно в этот момент, когда она решила лечь в постель, в коридоре раздался звонок. Очень громкий и очень длинный. Госпожа Бартолотти испуганно вздрогнула. Так звонили только письмоносцы, разносчики телеграмм и пожарники.

Госпожа Бартолотти положила сигару на блюдечко с цветочным узором и пошла открывать дверь. Она надеялась, что тот, кто так громко и долго звонил, окажется разносчиком денежных переводов. Госпожа Бартолотти всегда ждала разносчика денежных переводов. Временами тот и правда приходил к ней и приносил деньги. Тысячу шиллингов, или две тысячи или даже пять тысяч шиллингов. В зависимости от того, какого размера был ковер, который продала госпожа Бартолотти.

Тогда на денежном переводе стояло:

«ФИРМА БАРТОЛОТТИ И КОМПАНИЯ

РУЧНОЕ ТКАНЬЕ И РУЧНОЕ ПЛЕТЕНИЕ»

«Фирма Бартолотти и компания» — это и была госпожа Бартолотти. «Компанию» она выдумала, чтобы её визитка выглядела представительней и солиднее.

Госпожа Бартолотти ткала самые красивые и самые красочные в городе ковры. Торговцы коврами и торговцы мебелью, которые продавали её изделия, всегда говорили покупателям: