Любить и беречь [= Грешники в раю] - Патриция Гэфни Страница 80

Гелдеров рудник находился к северу от Уикерли и к югу от Дартмура, близко к верховьям реки Плим, в которую постоянно откачивали воду громадные паровые насосы шахты. Сгущалась тьма, когда Кристи остановил своего забрызганного грязью, вспотевшего коня у единственного дерева на голом склоне холма. Люди, толпившиеся жалкими понурыми группками вокруг служебных строений рудника, начали зажигать фонари. От одной из таких групп отделился шахтер и подошел к Кристи, когда тот пересек двор, торопливо обходя отвалы породы, а также штабеля механизмов и досок. Он узнал Чарльза Олдена, одного из своих прихожан, и остановился, поджидая его.

– Плохо дело, викарий, – приветствовал его Чарльз, снимая промокшую шляпу. – Могло быть хуже, но все равно плохо.

– Люди все еще в забое под землей, Чарльз?

– Нет, все поднялись, и все невредимы, кроме одного – это Тэккер. вы его не знаете, он методист. Думали, он мертв, но нет, только паром обварился. Он в раздевалке, вместе с другим пастором, ждет врача.

«Другим пастором» был мистер Снодгресс, священник-методист из Тотни. Кристи сказал:

– Доктор Гесселиус ехал за мной, он будет с минуты на минуту. Но что не так? Если люди в безопасности, почему все так встревожены?

– Потому что один остался внизу, викарий, и он пропал.

– Пропал? Почему?

Чарльз повесил голову и сказал запинаясь:

– Он в плохом месте, вся эта чертова шахта готова обвалиться ему на голову. Он жив, но пробиться к нему мы не можем. Мы должны его оставить.

– Бог мой. Кто это?

– Один из ваших, преподобный. Это Трэнтер Фокс.

Позади главного машинного зала с высокими закопченными трубами стояло здание поменьше, которое шахтеры называли конторой. Желтый свет ламп струился из его окон, лишь усугубляя сгущающийся вокруг мрак. Главная комната была пуста, но дверь в соседний кабинет была открыта, и через нее Кристи увидел Софи Дин и еще трех человек, занятых серьезным разговором. Расстроенное лицо Софи слегка просветлело при виде его; она поднялась из-за широкого дубового стола, который принадлежал еще ее отцу, и подошла, чтобы поздороваться с ним.

– Я рада, что вы пришли, – тихо сказала она, протягивая руки.

Они были холодны как лед.

– Я слышал о Трэнтере, – сказал Кристи. – Неужели ничего нельзя сделать, Софи?

Она покачала головой.

– Дженкс говорит, что это безнадежно. – Дженкс был начальником шахты. Два других человека в комнате были Дикон Пенни, управляющий, и Эндрюсон, главный инженер.

– Мы пошлем команду спасателей, они попытаются пробиться позади стены насосной, но им не успеть.

Кристи повернулся к Дженксу, невысокому плотному шахтеру с густой черной бородой.

– Никто не может к нему добраться?

– Нет, преподобный, риск слишком велик. Я никого не подпущу близко к нему.

– А я не позволю идти Дженксу, – с горечью призналась Софи. – Это невыносимо, уж лучше Трэнтера бы сразу убило. – Она, не стыдясь, сморгнула слезы с глаз, мужчины вокруг нее переминались с ноги на ногу и смотрели в пол.

– Он ранен?

– Нет, и это страшнее всего, – взорвался Дженкс. – В два часа он залез в боковой штрек, это что-то вроде тупика, чтобы съесть свой обед, а когда смена кончилась в три, Мартин Барр, его напарник, решил над ним подшутить и оставил его, где он был, потому что Трэнтер заснул, он всегда так засыпает после обеда, и это всем известно. Новая смена спустилась и начала проходку, не зная, что Трэнтер спит за стеной, всего в нескольких футах от места их работы. Но Мартин не знал, что настало время закладывать заряд для нового шурфа.

– И это бы ничего, – вмешался Эндрюсон, – но дело в том, что в группе был неопытный новичок, и он заложил порох слишком близко от укрытия для насосов. Заряд взорвался, и стена, за которой прятался Фокс, упала на него и на паровую дробилку. Потом двигатель дробилки взорвался, и половина галереи рухнула на головы людям. Они лежали, засыпанные, их только что откопали. А Фокс остался за стеной, и до него не добраться.

– Добраться-то можно, – угрюмо уточнил Дженкс. – Его можно услышать через развалины галереи. На нем ни царапины. Теперь я молюсь о новом обвале, иначе он умрет без воды через три-четыре дня, а это куда более страшный конец.

– Будет обвал, – мрачно уверил его Эндрюсон. – Нам не придется долго ждать, да и ему тоже.

Кристи ужаснулся.

– Но почему вы не можете его вытащить? Если вы спасли остальных, то почему Трэнтер остался?

– Второй взрыв сместил пест дробилки, и тот заблокировал проход. Если бы вы даже добрались до него, чего сделать нельзя, ничто не сможет сместить этот стальной стержень. Вот и весь сказ.

Софи закрыла рот руками. Ее прелестные голубые глаза блестели непролитыми слезами; вся свежесть и добрый юмор, к которым привык Кристи, ушли из них. Она еще не теряла человека за время своего недолгого пребывания хозяйкой Гелдерова рудника, и беда с Трэнтером была недобрым крещением. Кристи положил руку ей на плечо и мягко сказал:

– Это не ваша вина. Вы это знаете, Софи. Теперь мне надо спуститься и попытаться поговорить с ним.

Все вытаращили на него глаза. Софи первая смогла заговорить:

– Нет, это невозможно! Дженкс говорит, что это слишком опасно. Никто не может подобраться к нему, не только вы.

– Это правда, – согласился начальник шахты, – слишком велика опасность обвала, все подпорки в радиусе тридцати ярдов рушатся одна за другой – вот, слышите?

Кристи действительно что-то слышал: то и дело раздававшийся глухой, отдаленный грохот. Он думал, это паровые насосы работают глубоко под землей.

– Все равно я должен идти к нему. Вы сказали, что можете слышать его голос через разрушенную галерею, значит, и он меня сможет услышать. Лестница еще цела?

Дженкс поколебался, но кивнул. Он упрямо расставил ноги и выпятил подбородок.

– Говорю же вам, никто не может к нему подобраться. Он вас едва услышит, даже если вы будете кричать. Нет смысла спускаться туда, хотя мне хотелось бы ему помочь.

Дженкс был испуган и стыдился своего страха, который, как не сомневался Кристи, был оправдан.