Нежданная любовь - Джорджет Хейер Страница 76

Деймрел машинально сунул руку в карман, но, очевидно, кошелька там не было, так как он вытащил ее пустой. Венеция собралась отправиться на поиски Обри, но увидела, что в дверях стоит Имбер, на лице которого написаны недовольство, любопытство и удивление.

— Марстон заплатит кучеру, мисс, — сказал он. — Но нужно ли отсылать его назад в Йорк? Вы ведь не намерены остаться здесь, мисс Венеция?

— Намерена, — ответила она. — Так что скажите Марстону, чтобы он отослал фаэтон.

Казалось, эти слова проникли в затуманенный алкоголем мозг Деймрела.

— Нет! — резко воскликнул он.

— Нет, милорд, — с облегчением согласился Имбер. — Сказать кучеру, чтобы он немного подождал, или…

— Пожалуйста, не обращайте внимания на его лордство! — перебила Венеция. — Вы же видите, что он не в себе! Отошлите фаэтон, а потом, если не хотите, чтобы я свалилась в голодный обморок, принесите мне что-нибудь поесть! Со вчерашнего дня я ничего не ела, кроме ломтика хлеба с маслом. Передайте миссис Имбер, что я прошу у нее прощения за беспокойство, но что холодное мясо мне не повредит.

Имбер посмотрел на хозяина, ожидая указаний, но, так как Деймрел пытался привести в порядок свои мысли и полностью игнорировал его, покорно пошел выполнять распоряжения.

— Венеция, — заговорил наконец Деймрел, — вы не можете здесь оставаться! Я не позволю вам! Об этом не может быть и речи!

— Чепуха, друг мой! Ведь здесь Обри! Кстати, где он?

Деймрел покачал головой:

— Его здесь нет. Он уехал к пастору… забыл его фамилию!

— Выходит, мистер Эпперсетт вернулся? — воскликнула Венеция. — Я знала, что медлить нельзя! Значит, Обри покинул Прайори? Ну, ничего не поделаешь, да и, говоря откровенно, это меня мало заботит!

Деймрел нахмурился:

— Обри не покинул Прайори, а поехал обедать к этому Эпперсетту. Пастор вернулся вчера или позавчера — не помню. Да это и не имеет значения — вы не можете остаться здесь.

Венеция внимательно посмотрела на него.

— Понимаю, — промолвила она. — Очевидно, с мужчинами всегда так происходит. Помню, что стоило Конуэю хоть немного выпить, как он вбивал себе в голову какую-нибудь идиотскую идею и не желал от нее отказываться!

— Идиотскую! — Деймрел рассмеялся. — А я думал, что уже никогда не услышу от вас этого слова!

— Разве я произношу его так часто? — спросила Венеция и, когда он кивнул, добавила: — Придется за собой последить!

— Не обязательно, — отозвался его лордство, не сдавая позиций. — Но вы не можете остаться здесь.

— Предупреждаю, дорогой, что, если вы меня выставите, я построю шалаш у ваших ворот и, по всей вероятности, умру от воспаления легких, так как ноябрь — неподходящий месяц для того, чтобы жить в шалаше! О, добрый вечер, Марстон! Я вам очень обязана!

— Добрый вечер, мэм, — ответил слуга, с одной из своих весьма редких улыбок. — Очень рад снова видеть вас здесь!

— Благодарю вас! Я тоже рада, что приехала сюда, — в отличие от его лордства, который угрожает меня выгнать!

Марстон бросил понимающий взгляд на Деймрела:

— Возможно, мэм, вы пройдете в комнату мистера Обри и снимете шляпу и накидку. Там уже развели огонь, а я велел горничной принести ведро горячей воды, если вы захотите помыть руки. Ваша сумка тоже там.

Венеция кивнула и направилась к двери.

— Нет! — упрямо заявил Деймрел. — Слушайте меня!

— Одну минуту, милорд! — Марстон вышел из комнаты следом за Венецией и закрыл за собой дверь. — Вам приготовят комнату рядом с комнатой мистера Обри, мэм. Он поехал обедать в дом пастора, но скоро вернется. — Слуга сделал небольшую паузу и добавил ободряющим тоном: — Его лордство скоро придет в себя, мэм.

— Он часто так напивается, Марстон? — напрямик спросила Венеция.

— Нет, мэм. Конечно, он сильно пьет, но только когда мистер Обри ложится спать. Это всегда признак того, что у его лордства неприятности.

— Значит, у него были неприятности, Марстон? — допытывалась Венеция, глядя в бесстрастное лицо слуги.

— Да, мэм. Самые худшие из всех, что случались с ним при мне.

Она кивнула и улыбнулась:

— Ну, что ж, подумаем, как нам с этим справиться.

— Да, мэм, я был бы очень рад, если бы вам это удалось. — Марстон поклонился. — Могу я предложить вам ужин примерно через полчаса?

Венеция была настолько голодна, что с трудом удержалась от инстинктивного протеста. Она согласилась с благодарностью, понимая, что Марстон хочет временно изолировать ее от своего хозяина. Венеция поднялась в комнату Обри и была вознаграждена за свое послушание, как только увидела свое отражение в зеркале. В гостинице, при тусклом пламени свечи, которую принесла горничная, она оделась и причесалась кое-как, но Марстон поставил на стол два канделябра, и при ярком освещении Венеция с ужасом убедилась, что выглядит почти так же неопрятно, как опустившийся хозяин дома. Забыв об ужине, она сияла шляпу, бросила накидку на кровать и стала спешно приводить себя в порядок. На это потребовалось больше получаса. Набросив легкую шаль, Венеция бросила последний критический взгляд в зеркало, задула свечи и снова спустилась в столовую.

Ситуация там несколько улучшилась — все следы попойки исчезли, стол был покрыт свежей скатертью, в камине горел огонь, а Деймрел выглядел куда более аккуратно и чудесным образом протрезвел. Когда Венеция вошла в комнату, он только что осушил кружку. Она с сомнением посмотрела на нее, но, каково бы ни было ее содержимое, оно оказало на Деймрела положительное воздействие, так как, передав Марстону пустую кружку, он произнес четким и спокойным голосом:

— Так-то лучше! Теперь хлеб с сыром — и я в полном порядке! — Обернувшись, Деймрел улыбнулся Венеции с блеском в глазах, от которого ей сразу стало теплее. — Вы проголодались, бедное дитя? Сейчас подадут ужин! Садитесь и позвольте мне вас успокоить! Я не стану выгонять вас из дому — мы придумали лучший план. Вернее, его придумал Марстон. Моя голова еще не способна на такие занятия. Вы приехали сюда посоветоваться с Обри по какому-то важному вопросу, — не забывайте об этом! — а я собираюсь перебраться в «Красный лес». Таким образом мы соблюдем приличия! — Он придвинул ей стул и, когда она села, добавил тем же легкомысленным топом: — У вас новая прическа — вам она очень идет!

Венеция поняла, что Деймрел не намерен уступать, но это ее не обескуражило. Что бы он ни говорил, его выдавали глаза.

— Вам нравится? — спросила она. — Это последний крик моды!

Он тоже сел и поднес к глазу монокль:

— Да, великолепно! Кажется, это называется а-ля Сапфо?

— Негодник! — усмехнулась Венеция. — Вы знаете названия всех женских причесок?

— Думаю, большинства из них, — невозмутимо отозвался Деймрел, опуская монокль. — Так что вас привело сюда, Венеция?