По приказу короля - Шеррилин Кеньон Страница 75

Все рыцари, кроме Сина, рассмеялись, услышав ее заявление. Любовь к жене захлестнула Сина, и если бы он мог, то побежал бы к ней и показал, как сильно он любит ее.

По-королевски выгнув дугой бровь, Калли смотрела на Генриха, который тоже смеялся, и легкий ветерок шевелил завитки ее медных волос.

— Что все это значит? — спросил у нее король.

— Что значит? На самом деле все очень просто. Или вы освободите и вернете мне моего мужа, или ни один из вас не вернется обратно в Англию невредимым.

— И что же может сделать простая девушка? — высокомерно усмехнулся Генрих в ответ на ее угрозу.

— Мой отец рассказывал мне о святой Марии Арагонской, которая одной рукой расправилась с целой армией сарацин, не обладая ничем, кроме веры в Бога. И еще он рассказывал о королеве древних кельтов по имени Бодикка, которая положила к своим ногам Рим и дотла сожгла Лондон. Он часто говорил, что женщина более опасный враг, чем мужчина, потому что мужчины руководствуются рассудком, а женщины сердцем. Можно выступать против и добиться победы над умом другого, но никогда — над сердцем женщины.

— У нас нет на это времени, миледи. — Генрих притворно зевнул, словно ее слова наскучили ему. — Теперь оставьте нас.

— Вероятно, я неясно выразила свою точку зрения. — Калли пронзительно свистнула, весь лес вокруг них ожил, и мужчина за мужчиной подходили и образовывали вокруг англичан кольцо.

Когда Син узнал этих людей, его лицо расплылось в улыбке. Должно быть, не одна сотня членов из кланов Макнили и Макаллистеров стояли, готовые защищать его. Никогда в своей жизни Син не надеялся увидеть рядом с собой хотя бы одного человека, а тем более целую армию. Он с улыбкой смотрел на братьев, стоявших вместе с Дермотом слева от Калли.

Кто-то из подростков подбежал к Калли, и она отдала ему знамя.

— Как можете заметить, у нас численное превосходство, и если вы не освободите моего мужа, то не оставите мне иного выбора, кроме как в этот вечер осчастливить вашего старшего сына известием о том, что теперь он стал королем вместо вас.

Возмущенный ее дерзким заявлением, Генрих побагровел от гнева. Не часто кому-либо удавалось добиться чего-нибудь от Генриха, и Син подумал, что вряд ли какая-нибудь женщина прежде приводила его в замешательство — даже Элинор.

— Вы намерены начать войну, чтобы спасти жизнь мужа? — раздраженно спросил Генрих.

— Да, — без колебаний ответила Калли.

Син закрыл глаза, услышав самые драгоценные слова в своей жизни. Калли, которая не мечтала ни о чем, кроме мира, была готова сражаться за него. Зная это, Син мог умереть счастливым человеком.

Однако он не мог позволить ей это сделать, потому что Генрих не успокоится, пока не зароет в землю ее и весь ее клан. Королевское достоинство — это все, чем обладал Генрих, и если оно утратит свою ценность…

— Калли, — сказал Син, поймав ее взгляд, — благодарю вас, но этого нельзя делать. Нельзя начинать войну из-за меня. Я не заслуживаю такой цены.

— Для меня вы заслуживаете всего.

От этих бесценных слов Син перестал дышать. Святые небеса, ему так хотелось обнять жену и поцеловать эти соблазнительные губы, которые имели райский вкус.

— Я благодарен Господу за ваши чувства, но вы должны все обдумать. Взгляните на лица вокруг вас, это ваша семья.

— Как и вы.

Оглянувшись, Син увидел Фрейзера, стоявшего в нескольких шагах от него и державшего наготове меч, и, когда мужчина заговорил, Син был поражен его словами.

— Вы Макнили, и никто не заберет одного из нас, не имея дела со всеми нами.

— Да! — оглушительно поддержал его весь клан.

— И ты Макаллистер, — добавил Лахлан, — рожденный, вскормленный и воспитанный.

У Сина глаза наполнились слезами. Он никогда не ожидал услышать что-нибудь подобное — никогда.

— Мы не позволим взять нас в заложники, — прорычал Генрих и сделал знак своим людям быть наготове.

Атмосфера еще больше накалилась, и тогда Юан внезапно подтолкнул вперед Дермота. Юноша споткнулся, но сохранил равновесие и оглянулся на Юана, который с совершенно невинным видом смотрел вокруг, словно стараясь понять, кто толкнул брата Калли. Расправив одежду, Дермот медленно пошел к Генриху.

— Дермот, вернись обратно! — закричала Калли.

— Нет, сестра, — не оглядываясь, ответил он. Дермот не отрывал взгляда от Генриха, как будто боялся, что если посмотрит куда-нибудь еще, то лишится мужества. — На этот раз я не стану прятаться за других и сам понесу ответственность за свои дела. — Он остановился перед Генрихом. — Я Рейдер, которого вы ищете. Это я повел своих людей против вас.

По выражению лица Генриха Син понял мысли короля, для которого оказалось тяжелым ударом узнать, что все это время против него выступал еще не повзрослевший мальчишка.

— Ты же еще ребенок.

— Да, — кивнул Дермот, — и притом глупый. Однако я не могу допустить, чтобы из-за меня погиб невинный человек.

— И мы должны поверить, что армию действительно вел ребенок? — Генрих был просто ошеломлен.

Син громко кашлянул, и Генрих вспомнил все сражения, в которых участвовал и которые выигрывал для него Син, будучи всего лишь года на два старше Дермота.

Повернувшись в седле, Генрих посмотрел на Сина, а потом снова перевел взгляд на Дермота.

— Что ж, это объясняет, почему Син не захотел назвать твое имя. Он никогда не допустил бы, чтобы пострадал ребенок. Освободите графа. — Король жестом указал на Сина.

— Сир, — сказал Син, когда один их стражников разрезал веревки у него на запястьях, — вы понимаете, что я не позволю вам его казнить.

Генрих рассвирепел, до глубины души оскорбленный таким заявлением.

— Мы не такой жестокий король и бесчувственный человек, чтобы опуститься до убийства ребенка. Боже правый, представить только, какое это будет унижение, если пойдут слухи, что такое, сотворил всего лишь ребенок! — Генрих окинул взглядом два десятка своих гвардейцев. — Если кто-то из вас прошепчет хоть слово, мы вырвем ему язык. — Стражники застыли на месте, а Генрих, привстав, снова посмотрел на Дермота. — Но его нельзя оставить свободно разгуливать по стране.

— Что вы предлагаете? — спросила Калли, подойдя к брату.

— Чтобы он оставался под надзором короля, пока ему не исполнится двадцать пять лет.

И Калли, и Дермот побледнели.

— Саймон! — окликнул друга Син, понимая, что существует только один способ принять условие Генриха. Потирая запястья, чтобы восстановить в руках кровообращение, он неторопливо пошел к жене, хотя сейчас ему больше всего хотелось побежать к ней. Несмотря на то что напряжение в толпе немного спало, окружавшие его мужчины все еще были начеку и готовы к битве, и Син не хотел, чтобы кто-то из них неправильно понял его намерения. — Тебе не кажется, что Дрейвен с удовольствием возьмет к себе в дом нового пажа?