Чужая дочь - Елена Арсеньева Страница 74

– Весело ему! – буркнула Лиля, сидевшая на диване. – Обхохочешься!

– Постараюсь вырваться к тебе зимой, – обещал счастье голос Сергея, – на каникулы. Не вздумай ни с кем встречаться и целоваться без меня! Я жутко ревнивый!

Дверь медленно открылась. Тяжело ступая, держась за стенку, вошла Динара.

– Не надоело его болтовню слушать?

Лиля не ответила: дослушивала последние слова Сергея:

– Целую тебя, до встречи!

– Три недели прошло, – хмыкнула Динара, – а ты все убиваешься!

Пластинка остановилась.

– А тебе чего? – хмуро спросила Лиля.

– Началось у меня! – взвизгнула Динара. – Чего? Схватки! Давай это… вези в больницу, дома нет никого!

Лиля до смерти перепугалась, помогла Динаре лечь:

– Сейчас я отцу позвоню, он машину пришлет!

– Ой, мамочки, мне страшно! – застонала Динара.

– Не повезу я тебя сама, – Лиля бросилась к телефону. – Мало ли что еще случится!

Крики Динары разносились по всему дому…

Егорыч приехал быстро. Лиля помогла Динаре сесть на заднее сиденье, сама устроилась впереди и всю дорогу таращилась в зеркальце на ее выкатившиеся глаза, кривившийся рот, позеленевшее, в крупных каплях пота лицо и тряслась от страха: а вдруг Динара вздумает прямо в машине рожать? Что они с Егорычем будут делать?!

Судя по выражению его лица, Егорычу было так же страшно, и оба вздохнули с облегчением, когда добрались до городского роддома и сдали Динару санитарам.

Егорыч уехал, а Лиля позвонила из автомата матери и села в коридоре перед дверью с табличкой «Родильное отделение» – ждать.

Ей было по-прежнему страшно, но вот появилась Маргарита, и стало полегче.

Лиля бросилась в ее объятия и со страхом сообщила:

– Она уже три часа рожает! Это долго? Мамочка, а ты меня долго рожала?

Маргарита отстранилась, отвела глаза. На миг у нее даже дар речи пропал, потом все же заставила себя улыбнуться:

– Я не помню.

– Может, мы папе позвоним? – беспокоилась Лиля.

– Родит – позвоним, – кивнула Маргарита. – Успеется.

В эту самую минуту дверь родильного отделения открылась и появился человек в белом халате и шапочке. Это был главврач – Силантий Андреевич Потапов. Разумеется, он знал жену и дочь первого секретаря горкома – так и засиял приветливой улыбкой:

– Маргарита Васильевна! Лиля! Все хорошо! Родила! Мальчик, три шестьсот, пятьдесят два, здоровый…

Маргарита вздохнула с облегчением. Как бы она ни относилась к Динаре, все же она родила Костиного сына… Ну, теперь Маргарита сама возьмется за воспитание ребенка! Оттеснит от него Динару! Может быть, у нее не окажется молока… Это вообще будет просто счастье!

Маргарита вдруг заметила, что главврач снял очки и поглядывает на нее как бы в растерянности:

– Только…

Развел руками, начал переминаться с ноги на ногу…

– Что? – насторожилась Маргарита.

– Мне неловко… – промямлил главврач. – У нас такой случай впервые…

– Договаривайте! – велела Маргарита.

«Может, без руки или без ноги родился?!» – мелькнула ужасная мысль.

– Одним словом, – сказал главврач, – сами сейчас все увидите! Я вам принесу халаты.

Он пригласил их в свой кабинет, что-то шепнул медсестре, и через минуту она вернулась, держа на руках запеленатого младенца.

– Ой! – сорвалась с места Лиля. – Я никогда новорожденных не видела!

Она подбежала к сестре, откинула с лица ребеночка краешек завернувшегося покрывала и…

И уставилась на Маргариту такими потрясенными глазами, что та бросилась вперед и сразу поняла, что так поразило Лилю: ребенок был чернокожий.

– Мама, – растерянным детским голоском проговорила Лиля, – а как такое может быть?..

Маргарита, задыхаясь, повернулась к главврачу.

Он только руками развел.

Да… сказать ему было нечего!

Зато Маргарита много чего хотела сказать Динаре, когда через пять минут они с Лилей ворвались к той в палату.

Отдельную палату!

Ну да, конечно, сноха первого секретаря!..

Сноха!!!

Наверное, у Маргариты было такое лицо, что Динара сжалась на кровати в комочек и завизжала в голос:

– Не надо, пожалуйста, не надо!

Видать, решила, что ее сейчас будут бить.

А следовало бы, между прочим!

– Я не знала, – лепетала Динара, в отчаянии кусала краешек пододеяльника, – простите меня, я не знала, что ребенок не Костин!

– Что?.. – не поверила ушам Маргарита.

– Я правда не знала… у нас там, в общежитии, у нас столько парней-иностранцев… Простите, пожалуйста, меня, я и правда не знала!

Маргарита метнулась вперед.

Так эта тварь… тварь… нагуляла ребенка невесть от кого, даже не представляя, от которого из многих «парней-иностранцев», – и решила подкинуть его Говоровым? Обречь Костю на пожизненную каторгу рядом с собой и чужим ребенком?

Уж Маргарита-то хорошо знала, что такое – чужой ребенок! И ее сына, любимого сына, ждала та же участь?!

Может быть, она просто убила бы эту мерзавку, но, на счастье, Лиля бросилась наперерез:

– Не надо, мама!

Маргарита с трудом взяла себя в руки. Прохрипела:

– Дрянь!

И выбежала вон.

– Потаскуха! – в лицо Динаре выкрикнула Лиля самое страшное ругательство из всех, которые только знала. – Как дала бы тебе!..

Динара снова истошно завизжала, и Лиля выскочила в коридор, хлопнув за собой дверью.

Маргарита ворвалась в кабинет главврача.

– Ну, дрянь…

Тот поглядывал на ее белое от ярости лицо не без опаски и беспомощно бормотал:

– Да, к сожалению, такая катавасия…

«Что же теперь станут Говоровы делать? – мелькнула у него шаловливая мыслишка. – На них же пальцами показывать будут!»

Он с трудом подавил смешок… Но в следующую секунду подавился им.

Маргарита перевела дыхание – глаза ее были как лед.

– Силантий Андреевич, об этом никто не должен знать. Как вы это сделаете, меня не волнует. Если по городу поползут слухи и прозвучит фамилия Говоровых, я буду знать, что эти слухи из роддома…

Главврач растерянно моргнул, ожидая продолжения, которое ничего хорошего ему не сулило.

Ну, он не ошибся.