Падший ангел - Джейн Киддер Страница 70

– Он сможет попить из фляги? – спросил Натан.

Элис медленно закрыла глаза.

– Нет. Только сосать, – еле слышно прошептала она.

– Сосать?

Элис не могла пошевелиться, ей было трудно говорить, поэтому она лишь опускала и поднимала веки, пытаясь таким образом отвечать на вопросы Натана. Натан в недоумении огляделся по сторонам.

– Что сосать?

– Тряпку… – еле слышно произнесла Элис и попыталась достать из-за пазухи высохшую пеленку. – Это сможет сосать…

Натан несколько минут не мог понять, что она от него хочет. Когда до него наконец дошло, что надо делать, он осторожно опустил Элис на траву, взял пеленку и смочил ее водой из фляги. Колин схватил влажную тряпочку, засунул уголок себе в рот и блаженно зачмокал губами. Натан удивился, что малыш тут же перестал плакать. Он высасывал из пеленки воду и смотрел на своего отца голубыми, как небо, глазами.

Натан посадил сына на траву и повернулся к Элис. Лицо его озарилось улыбкой, когда он увидел, что глаза у Элис открыты, а взгляд вполне осмысленный.

– Хочешь еще воды? – спросил Натан.

Женщина еле заметно кивнула, с трудом отвечая на его улыбку. Он снова приподнял Элис за плечи, но на этот раз нащупал пальцами дыру на рукаве. И тут же услышал стон Элис. Склонившись над ней, он осмотрел ее плечо.

– Боже мой, Элис, да у тебя тут такая ужасная рана! – в испуге воскликнул Натан.

– Я знаю, – еле выговорила она. – Очень болит.

– Неудивительно. Ты можешь мне сказать, что произошло?

– Я плохо помню, – прошептала она. – Кажется, Чили сбросила меня, а потом лягнула.

– Мерзкая скотина! – выругался Натан. – Я пристрелю ее сейчас же!

– Нет! – всполошилась Элис, хватая его за руку, словно он уже вынимал револьвер. – Это лошадь Линн.

– Я знаю, – пробурчал рейнджер. – Не волнуйся, ничего я ей не сделаю. А теперь полежи спокойно и дай мне осмотреть твою ногу.

Натан приподнял подол платья Элис и поморщился, увидев, как распухла ее лодыжка.

– А тебе не кажется, что нога сломана? – озабоченно спросил он.

– Не знаю. – Элис опять закрыла глаза. – Может быть.

– Элис, Элис! – заволновался Натан. – Не теряй сознания, держись, милая! Открой глаза. Нам надо вытащить тебя отсюда.

Она медленно подняла веки.

– Ну вот и умница. А теперь скажи мне, ты можешь согнуть колено?

Элис осторожно согнула ногу в колене.

– Да.

– А лодыжка? Ты можешь подвигать ступней?

На этот раз попытка пошевелить больной ногой закончилась жалобным стоном.

– Нет, – прохрипела Элис. – Очень больно.

– Понятно, – кивнул Натан. – Не тревожь больше ногу. Или у тебя перелом, или ты очень сильно ушиблась.

В любом случае ходить тебе нельзя. У тебя еще что-нибудь болит, кроме плеча и лодыжки?

– Голова, – прошептала женщина.

– Ты ударилась головой, когда упала?

– Наверное.

– Ясно, – мрачно кивнул Натан. – Ты можешь сесть?

– Нет, – выдохнула Элис.

– Элис, надо попытаться, – настойчиво проговорил рейнджер. – Я должен вытащить вас с Колином отсюда.

– Меня стошнит.

– В каком смысле?

Элис глубоко вздохнула, собираясь с силами, чтобы ответить на его вопрос. Язык ей уже не повиновался.

– Если сяду – меня стошнит, – наконец сумела проговорить она.

Натан нахмурился. Он понял, что дело плохо. Сотрясение мозга. Натану уже приходилось сталкиваться с этим. Люди, получившие сильный удар по затылку, сначала падали как подкошенные, а когда приходили в себя, то их рвало. Насколько он знал, врачи тут ничего не могли поделать. Люди либо поправлялись сами, либо нет. Элис, по крайней мере, не проваливалась в беспамятство и не бредила. А Натан несколько раз видел, как после сотрясения люди умирали, не приходя в сознание.

– Ну ладно, тогда полежи здесь еще немножко. Я посажу Колина в мешок и приведу лошадей. А потом приду за тобой.

– Я не смогу ехать верхом, – простонала Элис.

– Я знаю, – ласково проговорил Натан. – Не беспокойся, я что-нибудь придумаю.

Элис кивнула и опять заставила себя открыть глаза. Она смотрела на его красивое, полное сострадания лицо.

– Натан? – прошептала женщина.

– Да?

– Спасибо.

Последнее, что она увидела, прежде чем ее глаза закрылись, была его улыбка. Ни один человек в мире не улыбался так, как Натан Уэллесли.

* * *

Элис открыла глаза и огляделась. Господи, где она? И что это за нескончаемый стук, который так бесцеремонно разбудил ее? Она приподнялась на локте и внимательно осмотрела роскошную комнату странной формы. Она была длинной, узкой и похожей… на железнодорожный вагон! Но не могла же Элис оказаться в поезде! Так куда же она попала? Элис откинулась на подушку и сильно сжала пальцами виски. Этот стук… этот постоянный стук! Если бы он хоть на минутку прекратился, тогда, может быть, у нее перестала бы наконец болеть голова.

– Доброе утро, красавица! Ну что, тебе лучше?

Элис подняла глаза и увидела, что к ее кровати подходит Натан.

– Где я? – прохрипела женщина.

И сама не узнала своего голоса. Можно было подумать, что она сорвала его, – таким низким и сиплым он стал. Натан присел на край кровати, взял Элис за руку и широко улыбнулся.

– Похоже, тебе и впрямь лучше, – радостно сказал он. – Ты впервые со мной заговорила.

Элис нахмурилась. Почему он не отвечает на ее вопрос?

– Где я? – повторила она.

– Ты в частном вагоне моего брата Джеффри, на полпути между Далласом и Биксби, – объяснил Натан. – Мы едем домой.

Элис удивленно заморгала. Так, значит, она все-таки в поезде!

– В частном вагоне твоего брата? – переспросила она, еще раз окидывая взглядом элегантную обстановку. – Но как я попала… Где Колин? – забеспокоилась она.

– Ну наконец-то, – рассмеялся Натан. – А я все ждал, когда же ты про него спросишь. Отдыхай, моя милая, твой сын спит вон там. – И он показал на колыбельку, стоявшую рядом с кроватью.

– Я что-то совсем запуталась, – со стоном сказала Элис. – Я не могу вспомнить…

– Дорогая, – очень серьезно, без улыбки промолвил Натан, – тебе было очень, очень плохо.

Элис кивнула. Это она как раз понимала. Смутные силуэты незнакомых людей, которые суетились вокруг нее, их негромкие озабоченные голоса промелькнули у нее в памяти. И боль. Элис помнила, что ее терзала ужасная боль. Голова, плечо, лодыжка – казалось, все тело пронзали тысячи раскаленных игл. Так плохо ей было только в первые дни после рождения Колина. Она была тогда совсем одна, исстрадавшаяся, измученная, слабая – и чувствовала себя отвратительно. Правда, в этот раз на одиночество она пожаловаться не могла. Наоборот, вокруг нее было даже слишком много народу – ее переворачивали, осматривали, ощупывали, о чем-то спрашивали, заставляли пить, когда ей не хотелось, есть, когда ее мутило, не давали спать, когда у нее слипались глаза.