История одной страсти - Патриция Поттер Страница 70

На Фэнси была поношенная, но красивая амазонка цвета янтаря, которая удивительно шла к ее светло-карим глазам. Платье было простым, но великолепно сидело на стройной фигуре. В платье и шляпке, завязанной лентами под подбородком, Фэнси была необыкновенно хороша.

Увидев, как пристально он изучает ее, она смутилась.

— У меня всего одно дорожное платье.

— Мне оно нравится, — заключил он. Оно ему слишком нравилось.

Йэн вновь повернулся к лошади, с ненужной тщательностью проводя щеткой по ее гриве. Он опасался, что его глаза выдадут глубину его влечения к ней. Он не спал всю ночь, мечтая о ней, и боялся, что не сможет сдержаться, когда она была так близко.

— Ты оседлаешь ее для меня? — ровным голосом спросила Фэнси.

Он вновь посмотрел на нее, намеренно остановив взгляд на платье.

— Я не хочу отпускать тебя в Честертон одну, — вырвалось у него, и в тот же миг он понял, что все испортил. Ее подбородок решительно вскинулся, в глазах сверкнули искры, а спина выпрямилась, словно в ней был стальной стержень.

Она со спокойным достоинством взирала на него, и он спросил себя, куда пропала ее обычная мягкость. Она выглядела потрясающе, готовая вступить в борьбу с любым, кто осмелится встать у нее на пути.

— Тогда я оседлаю ее сама, — сказала Фэнси, направляясь за седлом.

— Я оседлаю, — откликнулся Йэн, — и Принца тоже. Я поеду с тобой.

— Нет, — ответила она. — Ты обещал научить Ноэля стрелять, и вчера он расстроился, когда у тебя не нашлось на это времени. Кроме того, нужно закончить посадку табака и объездить лошадей.

Он почувствовал, как в нем закипает гнев. Впервые Фэнси обращалась с ним, как… со своей собственностью.

— Я попрошу Тима остаться, — настаивал он. Фэнси покачала головой:

— Он сказал, что должен помочь отцу, и потом… — Она немного нахмурилась. — Я боюсь, что Роберт может подослать еще кого-нибудь, чтобы навредить ферме. Я беспокоюсь о лошадях.

Он не мог спорить с ней, признавая ее правоту, но все же…

— Я не хочу, чтобы ты ехала одна, — упрямо повторил он.

— Йэн… — Ее взгляд смягчился, но голос оставался серьезным. — Когда ты уедешь, я буду ездить в город и на аукционы одна. Мне лучше начать самой заботиться о себе.

Йэн замолчал, застигнутый врасплох. Она была права. Какой смысл оберегать ее от остального мира, когда он уедет через несколько дней? Однако желание — нет, потребность защитить ее росла в нем с каждой минутой.

— Со мной все будет в порядке, правда, — пообещала Фэнси. — И к вечеру я вернусь.

— По крайней мере возьми коляску. Я не хочу, чтобы ты весь путь провела в седле.

Она посмотрела на него долгим, задумчивым взглядом и спокойно ответила:

— Она лишь задержит меня.

Йэн понял, что проиграл. Его словно ударили. Конечно, он не мог указывать ей, что делать. Несмотря на формальный брак, он был для нее каторжником, которого купил ее муж. Он не был ее настоящим мужем и не мог настаивать на своем.

— Как хочешь, — сухо сказал Йэн и прошел мимо нее за седлом для лошади.

Седлая кобылу, он убеждал себя, что с Фэнси ничего не случится. Она была прекрасной наездницей, а дорога в Честертон достаточно оживленная. Однако его не покидало беспокойство, причины которого он не мог объяснить. Конечно, он отпускал ее одну не в трущобы Эдинбурга темной ночью, а Марш, вероятно, все еще зализывает раны. Кроме того, ее деверь никогда не угрожал Фэнси физической расправой.

— Йэн, — позвала она, нарушая молчание. Он повернулся, надеясь, что она передумала.

— Когда ты возьмешь Ноэля на охоту…

— Да? — Он постарался скрыть разочарование в голосе.

— Он любит животных, но он так хочет походить на тебя во всем. Возможность научиться у тебя стрелять воодушевляет его, но реальность…

Он понял, что она пыталась сказать. Охота была необходимостью; мужчина учился охотиться, чтобы добывать пищу для своей семьи и защищать свои владения. Но он помнил свою первую охоту, помнил, как радостное возбуждение сменилось грустью, когда пролилась первая кровь. Охота была обычаем, хотя и кровавым.

— Сегодня мы попробуем стрелять в цель, — заверил он ее. — Ноэль должен уметь держать в руках мушкет.

Ее лицо осветила искренняя улыбка, словно он сказал нечто чрезвычайно приятное.

Йэн неохотно помог Фэнси сесть в седло и смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду.

* * *

После завтрака Йэн оседлал двух лошадей, Принца и мерина по кличке Тукаху, названного в честь ручья, протекающего в лесу неподалеку. Ноэль ловил каждое его движение. Йэн помог мальчику взобраться в седло, с одобрением подмечая прирожденную ловкость и уверенность, с которыми Ноэль взял поводья и устроился на спине животного.

Они направились в тихое место в лесу, где Ноэль сам спрыгнул на землю. Держа в руке мушкет, Йэн тоже спешился. Он взял с собой несколько кусков бумаги, один из которых прикрепил к дереву.

— Твой отец показывал тебе, как заряжать мушкет?

— Нет, но я видел, как он это делает.

— Во-первых, запомни, что нужно быть очень осторожным. Мушкет должен быть чистым, а порох — сухим.

Он отдал оружие Ноэлю и показал, как нужно его держать.

— Когда ты делаешь выстрел, — объяснил он, — оружие сильно отдает назад, как молодой жеребец, которого седлают в первый раз.

Ноэль серьезно кивнул, и Йэн показал, как заряжать мушкет.

Мушкет был ростом с Ноэля, и мальчику было нелегко управляться с ним. Йэн мысленно улыбнулся, видя, как серьезно и старательно он выполняет каждое его указание, стремясь научиться тому, что должен уметь каждый мужчина.

Он передал Ноэлю заряд пороха.

— Держи его и открывай зубами.

Ноэль все выполнил, но немного пороха попало ему в нос, и он громко чихнул. Весь оставшийся порох взмыл легким облачком и осел на траве.

Мальчик покраснел от смущения и собственной неловкости.

— В первый раз со мной случилось то же самое, — успокоил его Йэн. Он протянул Ноэлю другой заряд. — Надкусывай не так сильно.

На этот раз Ноэль был гораздо осторожнее и под наблюдением Йэна зарядил оружие.

— Прижми мушкет крепче, тогда отдача будет не такой сильной. Лучше всего лечь и положить мушкет на плечо. Ноэль нахмурился.

— Как можно стрелять по цели, лежа на земле?

— Ты уверен, что хочешь стрелять по цели? — Настал момент задать этот вопрос.

Ноэль посерьезнел и задумался. Йэн был глубоко тронут, когда семилетний мальчуган поднял на него глаза и сказал слова, которые сделали бы честь любому взрослому мужчине: