Надменный индюк - Эмилия Марр Страница 67

– Давид…

Я стою и не понимаю, что происходит. Только что ведь расстались хорошо! В чём дело? Как реагировать на случившееся? Ощущение пустоты и холода заполняет меня изнутри. Тело сковывает от оцепенения, словно в него всадили ледяной осколок, который разрастается и раскалывает сердце на куски. Сознание отказывается переварить увиденное глазами. Сердце как будто стало медленнее биться. Кончики пальцев похолодели.

Внезапно накатившая тошнота скручивает в рвотном порыве. Но я сдерживаю себя. Живот тянет, воздуха не хватает для полноценного вздоха. Руки трясутся.

Сжимаю их в кулаки, стараясь собрать все силы, чтобы не рухнуть тут же.

Слёзы застилают глаза и картинка, что предстала передо мной, размазывается. Но я продолжаю всё слышать.

– А чему ты удивилась? Мне все хотят дать, да детка, – его голос непривычно резкий. Давид пошло облизал языком щёку девушки, а руку засунул ей в трусики, и через мгновение та начала стонать. – Все хотят стать знаменитыми, не так ли?! Например, успешным продюсером… Почему бы и нет? Да, Диана?

– О чём ты? – горло ужасно саднит, и от болезненных ощущений слова получилось произнести не сильно громко.

– И не надо разыгрывать тут представления со слезами на глазах. И получше актрис видал.

– Я не понимаю, Давид. Зачем ты так со мной?

А девушка стонет всё громче и громче, и её движения бедрами не оставляют места для фантазии, что именно его пальцы делаю внутри неё.

Но я смахиваю слезу, чтобы разглядеть его дикие и взбешённые глаза, и стараюсь абстрагироваться от звуков, исходящих от неё.

– Ты думала, что я куплюсь на твою слезливую историю сиротки, с погибшими в ДТП родителями? А после помогу и тебе, и детдомовской шавке пройти кастинг в агентстве матери? Хах! Круто вы всё-таки провернули всё это. Были бы свободны руки, поаплодировал бы твоей находчивости.

Тем временем блондинка в его руках продолжает насаживаться на пальцы и прикрикивать:

– Да, Дэв, да! А-а-а!! А-а! – и задрожала в оргазме.

А он как будто её не замечает. Продолжает сверлить меня взглядом, холод от которого заставляет всё мое тело покрыться колючими мурашками.

Злость в его глазах пугала. Он действительно верил в то, что говорил. Огонь в его взгляде полыхал ненавистью и сжигал всю меня внутри. С каждым его словом во мне умирало всё то хорошее, что успело накопиться по отношению к нему.

– Я не нанимался, знаешь ли, за сиротками сопли вытирать. Я не меценат, Диана. И если тебе что-то от меня надо, то ты просто приди и скажи мне это в лицо! Не нужно выкручиваться и продумывать сложные схемы. Я уже понял, что ты умная девушка. Но в таких делах ум – это лишь помеха. Тут всё просто: ты вот так же раздвинешь ножки передо мной или моими друзьями. В общем, как я решу. Поняла? А может, и как эта, – повернул голову к девушке, которая уже кончила от его пальцев, – будешь давать себя трахать перед третьими лицами. Или согласишься на «тройничок». Всё зависит от того, что я захочу.

Каждое его слово режет моё и так израненное сердце на куски. Он словно медленно проводит острием ножа, проворачивает его, стараясь причинить боль как можно больше и сильнее.

– Зачем ты так со мной, Давид? – повторила свой вопрос. Силы покинули меня, я стояла, опираясь о косяк двери. Ноги не хотели меня слушаться. Мне бы убежать отсюда, чтобы не видеть, а главное, не слышать этих ужасных слов.

– Я всего лишь озвучиваю условия договора, который будет между нами, если ты решишься продвигать свою детдомовскую сиротку через агентство моей матери. Ты должна знать условия, при которых впоследствии будешь блистать в свете софитов на ковровой дорожке.

Я поняла, что сейчас упаду. Прямо перед ними. Позорно распластаюсь на этом самом полу у их ног. Нет! Я не хочу.

Осторожно развернулась, опираясь обеими руками о стенки, и потихоньку, шаг за шагом, поплелась прочь, подальше от места моей публичной «казни».

Я уже не слышала ничего: ни грохота за спиной, ни мата, который продолжал литься из уст Давида, ни тем более музыки, беспрерывно гремевшей в клубе.

Последняя слеза скатилась с моих глаз и высохла на щеке. Я будто наблюдала за собой со стороны.

За то время, что я провела наверху, народу заметно прибавилось, и их поток не уменьшался. Это стало понятно по ощутимым толчкам, которые прилетали мне с каждым сделанным шагом в направлении выхода.

Наконец, когда я оказалась вне стен клуба и смогла набрать полные лёгкие прохладного осеннего воздуха, я ощутила тупую боль, которая давила на сердце от потери близкого человека. Давид убил всё внутри меня, но также умер и сам. Да, его тело ещё функционирует, но для меня он мёртв.

Подняла глаза и увидела ясное звёздное небо над головой. Оно как огромный экран с подсветкой, где вырисовываются и тают мечты наивной девчонки. Сегодняшний вечер мне представлялся полностью противоположным тому, что произошло. Улететь бы от этой жестокой реальности. Но, что бы ни происходило со мной – мир продолжает существовать. Кто бы ни оставлял меня, какие бы раны я ни получала от судьбы – это уничтожает меня, но никак не влияет на других. Но нет! Не в этот раз! Бесчисленные звёзды, словно подмигивая и улыбаясь мне, делились своей силой. Едва ощутимый ветерок освежил лицо от слёз.

Мимо меня промелькнула весёлая парочка, активно смеясь, парень с девушкой спешили попасть в клуб на мероприятие.

Ещё недавно я сама была такой девчонкой, которая спешила оказаться внутри и попасть в объятия любимого, как мне казалось. Но сейчас, сейчас я готова его убить физически и морально. Как быть? Оставить всё вот так и уйти? Ни за что! И пусть мне больно, но даже если это конец ещё не начавшихся отношений, последнее слово будет за мной.

Слёзы уже не лились из глаз, но продолжали омывать мою душу и очищать от грязи, которую вылил на меня Давид.

Почему я позволила так себя унизить?! Да как он посмел так со мной поступить! Думает, раз понравился, можно смешать мои чувства с грязью! Ну уж нет! Я ему сейчас все выскажу, и будь что будет!

Развернулась и пошла обратно в его ВИП-комнату.

Дверь открыла с ноги: не хотела больше прикасаться ни к чему, что бы имело отношение к этому Индюку! Она распахнулась и стукнулась о стену.

В комнате творился полнейший хаос. Стол был перевернут вверх ногами, диваны опрокинуты на пол. Давид держал бутылку спиртного и пил с горла.