Обещание страсти - Даниэла Стил Страница 51

Он подхватил чемоданы с крутящегося стола, словно детскиеигрушки. Один сунул под мышку, той же рукой захватил второй. Другой рукойкрепко прижал к себе Кизию.

— Ты не очень разговорчива, малышка. Устала?

— Нет. Счастлива. — Она снова взглянула на него,теснее прижалась. — Господи, прошло столько времени!

— Этого больше не повторится. Все это плохо действуетмне на нервы. — Но Кизия знала — повториться может все. Таков его образжизни. Но сейчас все позади. Их трехдневный медовый месяц только начинался.

— Где мы остановимся? — Они ждали такси. Пока чтовсе хорошо. Ни фотографов, ни репортеров. Никто даже не знал, что она не вНью-Йорке. Она лишь кратко уведомила редакцию, что берет два свободных дня ипозвонит, как будет готова новая статья. Они могут использовать несколькопикантных новостей, не вошедших в ее предыдущие статьи. Этого достаточно, пока онане передумает и не решится возобновить сотрудничество с газетой под именемМартина Хэллама.

— Мы остановимся в пансионате «Ритц», — объявил онторжественно, втискивая ее чемоданы на переднее сиденье.

— Что-нибудь сносное? — спросила она, откидываясьна его руку.

— Подожди, скоро увидишь. — Его вдруг охватилобеспокойство.

— Слушай, может, тебе хотелось бы пожить в «Фейрмонте»или «Хантингтоне»? Они намного лучше, но я подумал, что это как раз и будеттебе не по нраву.

— Что, в «Ритце» более безопасно?

Он рассмеялся, взглянув на выражение ее лица.

— О да, малышка. Конечно, там безопаснее. Поэтому мне инравится «Ритц». Там намного безопаснее!

Большое стареющее серое здание среди особняков на прибрежныххолмах. Когда-то это был респектабельный дом, сейчас в нем проживали случайныелюди — увядающие дамы и усыхающие старички. Сюда иногда забредали и «лишние»гости из роскошных ближайших домов. Странной мешанине его обитателейсоответствовало и внутреннее убранство: изогнутые канделябры с пыльнымиплафонами, старые, обитые красным бархатом кресла, цветные атласные портьеры ивитиеватые бронзовые урны.

В глазах Люка плясали веселые огоньки, когда они входиливнутрь и направлялись к старой, без умолку щебечущей женщине за стойкой.Короткие косички торчали у нее над ушами, а искусственные зубы отдавали такимблеском, что с ними была не страшна любая темнота.

— Добрый вечер, Эрнестина. — Имя это было ей какнельзя кстати.

— Добрый вечер, мистер Джонс, — ответила та, содобрением взглянув на Кизию. Такие гости ей нравились. Хорошо одетые,богатенькие, приглаженные. В конце концов, ведь это «Ритц».

Они вошли в дребезжащий лифт, управляемый маленькимстаричком. Он что-то мурлыкал себе под нос, пока они, раскачиваясь, поднималисьна второй этаж.

— Обычно я хожу пешком, но сегодня хотел показать тебевсе.

Объявление в лифте оповещало: завтрак в семь, ланч водиннадцать, обед в пять. Крепко держась за его руку, Кизия улыбнулась.

— Спасибо, Джо, — поблагодарил Люк лифтера,легонько хлопнув того по плечу и подхватив чемоданы.

— Сэр, вам помочь?

— Нет, благодарю, — ответил Люк. Он сунул в рукулифтера чаевые, и они вышли в коридор. На полу — темно-красный ковер, на стенахтщательно подобранные подсвечники.

— Налево, малыш. — Она повиновалась, и они прошлив конец коридора.

— У нас потрясающий вид из окна, ты толькоподожди. — Он вставил ключ в замочную скважину, дважды повернул его,поставил на пол чемоданы и притянул Кизию к себе.

— Я так рад, что ты выбралась. Боялся, что будешьзанята.

— Не для тебя, Люк. Ты, должно быть, шутишь! Мы что,собираемся так стоять всю ночь?

— Нет. Ну конечно же, нет! — Он легко подхватил еена руки и перенес через порог в комнату. От неожиданности она чуть незадохнулась, а потом стала смеяться. Ей никогда не приходилось видеть столькоголубого бархата и атласа в одном месте.

— Люк, это буйство, но мне нравится.

Улыбаясь, он опустил ее на пол. Широко раскрытыми глазамиона смотрела на кровать на четырех стойках: голубые бархатные драпировки,голубое атласное покрывало, полог… Голубые бархатные стулья, старомодный комоддля одежды, камин, цветистый голубой ковер, видавший лучшие дни… Она бросилавзгляд в окно. В огромной темной чаше залива отсвечивали холмы Сосалито имерцающие огни моста «Золотые ворота».

— Люк, да это потрясающее место! воскликнула она ссияющими глазами.

— «Ритц» у твоих ног.

— Дорогой, я обожаю тебя. — Она бросилась в егообъятия.

— Леди, ваша любовь вполовину меньше моей. Нет,пожалуй, еще меньше.

— Молчи…

Их губы нежно встретились, он поднял ее и тут же опустил вголубую атласную кровать.

— Голодна?

— Не знаю. Я так счастлива, что ни о чем больше не могудумать. — Она сонно повернулась на другой бок, чмокнув его в шею.

— Как насчет пасты?

— Конечно… — Она не проявила никакого желания встать.По нью-йоркскому времени был час ночи, и она испытывала удовольствие от того,что лежит в постели.

— Ну же, малышка, поднимайся,

— Господи, только не душ! — Он смеялся, шлепал еепо спине, вытаскивал из-под простыни.

— Если ты не встанешь через две минуты, я притащу душсюда.

— Ты не посмеешь. — Она лежала, упрямо закрывглаза и сонно улыбаясь.

— Не посмею? — Люк смотрел на нее сверху вниз согромной любовью и нежностью.

— Господи, ну конечно, посмеешь. Могу я принять ваннувместо душа?

— Принимай что хочешь, только поскорей поднимайся.

Она уже открыла глаза и смотрела на него не шелохнувшись.

— В таком случае я приму тебя.

— После того, как поедим. Сегодня у меня не быловремени на ланч, и я проголодался. Мне хотелось закончить все дела до того, какты выберешься сюда.

— И тебе удалось? — Она приподнялась на локте ипотянулась за сигаретой. Начало разговора, которого она ждала. Голос сталнапряженным.

— Да. Мы все завершили. — В его сознании мелькнулилица убитых.

— Лукас… — Она еще никогда не спрашивала его прямо, онтоже не проявлял инициативы.

— Да? — Все, что относилось к нему, казалосьнепроницаемым. Но они оба знали.

— Я не должна совать нос в твои дела? Он пожал плечамии медленно покачал головой.

— Нет. Я знаю, куда ты собираешься. И полагаю, вправеспросить.

— Ты хочешь знать, чем я здесь занимался? — Онакивнула. — Но ведь ты уже знаешь, не так ли? — Он выгляделпостаревшим и усталым. Праздничная атмосфера внезапно улетучилась.