Штамп Гименея - Татьяна Веденская Страница 46

– Я служил в рядах доблестной Российской армии и много чего видел, чего нормальному человеку и видеть не надо.

– У тебя есть черные очки? – спросила я Алексея. – И шляпа с широкими полями?

– Ты уверена? Это именно то, чего ты хочешь?

– Я уверена, что мне надо попадать в офис так, чтобы меня никто не поймал! – объяснила я.

Алексей задумался.

– Я, конечно, найду для тебя шляпу и очки. Если хорошенько поискать, то здесь я видел даже старый противогаз.

– И на том спасибо, – с сомнением осмотрела я кучу барахла, извлеченного из закутков старого хозяйского шкафа.

С утра я все-таки изменила имидж и нацепила на себя мешковатый свитер, темные очки и повязала голову платком-банданой, который Алексей любезно одолжил мне из своего гардероба. Лишняя безопасность никогда не лишняя!

– О, господи! Так недолго и заикой остаться, – дернулся, впервые узрев меня в таком обличье, Гошка.

– Конспирация, – шепотом пояснила я. – Если кто спросит…

– Тебя нет, – отозвался на пароль Гошка.

Я довольно кивнула и протопала в глубины студии. Через неделю наши уже привыкли и не дергались как от электрошока, когда я в очередной раз меняла маскарад.

– Прикольно! – высказался Славик, когда я однажды заявилась в студию в кожаных штанах, клетчатой рубашке пролетариата и ковбойской шляпе, которую купила на выставке ВДНХ. Запас народных костюмов из загашника Алексея закончился, и я крутилась, как могла.

– Правда? Меня в таком наряде родная мать не узнает, – обрадовалась я.

– А вот если бы ты поехала снимать наши дикие поиски диких денег, то мы бы тебе разрешили выступать и не в таких костюмчиках, – решил порадовать меня Славик.

– Что это за дикие поиски?

– Название, – невинно изрек Славик. – «Поиски диких денег».

– Там и правда будет много денег? – заинтересовалась я.

– А ты думаешь, можно заставить кого-то бесплатно рыскать по джунглям вместе с павианами?

– По-твоему, это буду я? – поразилась я.

– Ну да. Ты ведь станешь ведущей. Будешь эффектно появляться из-за бамбуковых буреломов в своих костюмах и пугать народ.

– Ты что, хочешь, чтобы я в таком виде появилась на голубых экранах? – преувеличенно возмутилась я. – Чтобы меня ТАКОЙ запомнили дети? И может, еще чтобы я голову в пасть какой-то рейтинговой зверюшке запихнула? Ищи других дураков!

– Что ты, тебе очень идет ковбойский стиль! – поспешила заверить меня Лера, видимо, подкупленная Славиком.

– И тебе бы платили втрое больше с учетом отрыва от родины, – меланхолично добавил Гоша.

– С надбавкой за совмещение консультанта и ведущей, – бесчеловечно добавил Славик. Я пыталась отключить внезапно активированный внутренний калькулятор. Алчность – главный рычаг, который заставляет человечество творить чудеса.

– Прекратите меня прессовать. Я подам на вас в суд за пособничество низменным инстинктам! И за бесчеловечное обращение с животными!

– Как ты можешь так о себе?! – юродствовал Гошка.

– Я о крокодилах! Все на защиту несчастных тварей от русского шоу-бизнеса, – скандировала я.

– Да! Ты как всегда в своем репертуаре, Нюта. Такого даже я не мог представить! – раздался вдруг предательски приятный голос за моей спиной. Как и всегда.

– Почему ты всегда прокрадываешься из-за спины? Тебя не учили, что это невежливо? – не поворачиваясь, спросила я. Все-таки Борис пришел, как я этого ни боялась. Как я этого ни ждала.

– А что мне остается, если с лица к тебе не пробраться. Ты только что не начала ходить в костюме водолаза, чтобы я тебя не узнал.

– Так уж и ты! – возмутилась я. – Мало ли от кого я могу скрываться.

– От Интерпола? – подсказал Гошка.

– Например, – кивнула я, сделав умное лицо.

Борис смеялся, правда, одними глазами, но явно смеялся.

– Интересно. Вот уж не думал, что ты связана с мировым спрутом преступности.

– А я и не связана, – утешила я его. – Зачем ты пришел?

– Чтобы все выяснить.

– По-моему, между нами все предельно ясно, – ответила я.

– Это тебе все предельно ясно! – разозлился Борис. – А мне ужасно хочется выяснить, что же тебе все-таки ясно. Потому что даже не сомневаюсь, что все твои фантазии не имеют к действительности никакого отношения.

– Почему же фантазии? Твоя жена была вполне реальна! – возмутилась я. Волна обиды всколыхнулась с самого дна моей души, куда я до этого так усиленно ее запихивала.

– Я не об этом, – смутился Борис.

– А я – об этом.

– А я о том, что не могу без тебя, – вдруг ни с того ни с сего ляпнул он.

– О-о! – грязненько охнул Славик и вышел из предбанника, чтобы не наблюдать душещипательных сцен, на которые у него была аллергия. Он был сторонником здоровых отношений с моделями, актрисами и статистками, коих у него было не честь и коих он любил всем скопом, сразу в целом, не выделяя по отдельности никого. Гошка последовал за ним, а Лера отчалила в магазин за кофе. В общем, все держали нейтралитет.

– Ты ставишь меня в дурацкое положение, – тихо отвернулась я. Без поддержки руководства я вдруг почувствовала себя как-то неуверенно.

– Мы можем просто поговорить? Сколько ты будешь от меня бегать? Не боишься, что я поверю в то, что тебе на все наплевать?

– И что? Что будет?

– Тогда я больше не приду. И никогда у нас не будет шанса объясниться, – серьезно сказал Борис. И вопросительно посмотрел на меня. – Ты этого хочешь?

Я задумалась. Объясниться? И только? Зачем? Но разве мне нечего ему сказать? И разве нет тех вопросов, на которые я бы хотела получить ответы? Есть и даже много. Почему все получилось именно так и почему именно со мной? Как мне избавиться от той боли, которая возникает каждый раз, когда я его вижу? Когда, черт возьми, он перестанет сниться мне по ночам?

– Послушай, нам очень надо поговорить, – испугался Борис. И правильно, потому что я как раз собралась с силами, чтобы уйти. – Я совсем не такой подлец, каким ты меня видишь. У меня тоже есть свои причины. Помнишь, в самом начале, когда ты пришла ко мне, ты сказала, что готова просто сделать шаг. И не задумываться ни о чем.

– Я была такой глупой, – всхлипнула я.

– Нет. Просто, видишь ли, я-то не был готов на такой шаг.

– Ты не был обязан.

– Верно. Но я должен был больше тебе сказать, должен был поделиться…

– Теперь-то зачем это все ворошить? – резонно спросила я.

Борис задумался.

– Я точно знаю, что ничто не повторяется в нашей жизни дважды, даже если тебе кажется, до боли в глазах кажется, что перед тобой все то же самое. Я не твой Андрей. Я ничего не делал и не сделаю так, как когда-то делал твой Андрей. А ты смотришь на меня, а видишь его. Я этого не мог вынести.