Уроки соблазна - Карен Хокинс Страница 46

Глубокой ночью Ник сидел в библиотеке Гиббертон-Холла, вытянув ноги к камину и глядя на отблески мигающего света от тлеющих углей на своих сапогах. По углам комната была погружена в темноту; лишь умирающий огонь и одна лампа слабо освещали золотистым светом узорчатый коврик перед камином.

Он глупец. Приехал в Англию, чтобы вернуть себе положение в обществе, а вместо этого допустил, чтобы его отношения со знатной дамой стали пищей для пересудов. Ник с отвращением покачал головой. Где-то по дороге он потерял даже ту малую толику здравого смысла, которой обладал, ради пары больших голубых глаз.

Его интерес к Саре не угас. Напротив, он еще больше разгорелся теперь, когда она навлекла на него такие неприятности. Ник откинул голову на высокую спинку кресла и смотрел, как борются за жизнь умирающие угольки.

Джулиус Лоренс был болваном. Иметь доступ к постели такой нежной, аппетитной женщины, как Сара, и оставить ее практически неразбуженной – это вопиющий грех. Все инстинкты Ника восставали против такого расточительства.

Он потянулся к стоящему рядом на столике графину с бренди и плеснул себе немного в бокал.

Это проблема англичан: они не понимают истинной красоты в том, чтобы разбудить женщину и дарить ей наслаждение до тех пор, пока она не выкрикнет твое имя и на мимолетное мгновение не станет частью твоей души.

Ник рассеянно покачал жидкость в бокале и благословил своих французских предков. Такое знание дает силу, оно делает акт любви еще более пронзительным.

Часы на камине пробили полночь: наступил час колдовства. Осмотрительный человек захотел бы на рассвете, в час дуэли, быть свежим и бодрым и поэтому пошел бы спать. Ник налил себе еще бренди и отсалютовал бокалом тикающим часам. Он не будет осторожным. Он просто насладится последними мгновениями, ощутит вкус тех удовольствий, которые еще остались ему, пока этот бык, брат Сары, не покончит с ним на дуэли.

Эта мысль заставила его беспокойно шевельнуться, он нетал и подошел к открытому окну на террасу, подставив лицо прохладному ветерку. Он никогда не думал о возможном исходе дуэли. Раньше он всегда защищал свою честь пли память о матери. Но завтрашняя дуэль будет другой. На этот раз он не стремился победить.

Грейлей был прав, бросив ему вызов; он заслужил гораздо худшее за то, что подвергал Сару опасности.

Он представил себе ее лицо, если убьет ее брата. Она никогда не простит того, кто тронет хоть волосок на его голове, пусть даже этот увалень заслужил свою участь. Ник вздохнул. Это не должно его трогать, но он решил, что Сара станет его любовницей, поэтому с тревогой смотрел, как его надежды улетучиваются, подобно шелухе, пушенной по ветру.

Конечно, он не может позволить этому неотесанному силачу, ее братцу, просто хладнокровно пристрелить себя. Проклятие, он еще ни разу не проиграл ни одной дуэли.

Ник устало потер лоб. В любом случае он обречен.

– Чего, черт возьми, она от меня хочет? – спросил он вслух. Хуже всего, что прошло уже много лет с Тех пор, как он позволил страсти вторгнуться в свою жизнь, но ему никогда не приходилось так долго и упорно трудиться над тем, чтобы затащить женщину к себе в постель.

Его губы скривились в горькой улыбке. Это была печальная истина: унаследовав склонность матери к необузданности и ее проклятые головные боли, он так же, как и отец, питал слабость к красивым личикам. В его жилах нет хорошей крови. Ни единой капли.

Ник сделал глоток бренди, грея его на языке, наслаждаясь его густым, выдержанным вкусом. Что в Саре так его дразнит? Ее лицо не так потрясающе красиво, как у некоторых женщин, которые у него были. Возможно, все дело в ее жизнелюбии, в ее стремлении победить любой ценой. Он никогда не встречал женщину, полную решимости проложить в жизни собственный путь и плевать на последствия. Она каждую секунду встречала так, словно это было приключение. С широко распахнутым сердцем, выставив чувства напоказ перед всем миром.

Ник восхищался способностью Сары наполнять даже самые обычные действия и разговоры значением и эмоциями. Он посмотрел в свой бокал, и улыбка приподняла уголки его губ. Видит Бог, с ней ему никогда не приходится скучать. Возможно, именно по этой причине он не мог от нее отказаться.