Секрет ее счастья - Клаудиа Дэйн Страница 45

— Просто не схватить меня и не затащить в лес? — перебила Луиза, оскорбившись за Блейксли и особенно за поколение.

— Ну, — улыбнулась София, — почему бы и нет?

— Потому что он джентльмен!

— Дорогая, этот джентльмен обесчестил вас.

— Нет, леди Далби, это я обесчестила его! Это я целовала его! Страстно и много раз.

Из-за того, что Луиза спорила громче, чем собиралась, хотя, по сути, она не собиралась спорить вообще, все, кто был в гостиной, смотрели лишь на нее. В том числе и Даттон, хотя для чего здесь находился Даттон, она еще не определила.

В последовавшей оглушающей тишине все взоры с почти поэтическим чувством обратились к Блейксли, который, слегка пожав плечами, спокойно сказал:

— Это правда. Она целовала меня. Страстно и много раз.

При этих словах Даттон, казалось, собрался упасть в обморок, чего она совсем не могла понять.

— Молодец, Луиза! — произнесла София, разряжая напряженную атмосферу, нависшую над всеми. — Это прекрасно — видеть, что в наши дни есть кто-то, готовый добиваться того, чего хочет.

Под этим стоило подразумевать, что Луиза хотела Блейкса. Но ведь это абсурдно, так как она хотела Даттона, исключительно его и вопреки всему. Единственным препятствием служил весьма заметный недостаток интереса к ней со стороны Даттона.

— Кто расскажет Мелверли? — спросила Молли, все еще крайне неприязненно глядя на Луизу.

Луиза, к счастью, уже начала приобретать иммунитет.

— О, позвольте мне, — сказала София, выступая вперед.

— Нет, позвольте мне, — сказал Блейксли. — Я думаю, вы достаточно постарались сегодня, леди Далби.

У него было очень необычное выражение лица, не то чтобы раздосадованное, но, пожалуй, подозрительное.

— Разве? — откликнулась София. — Я не заметила, что вообще что-то сделала. Думаю, вы можете доверять этому, лорд Генри.

— А мне казалось, мы уже определили, что леди Луиза полностью ответственна за данное положение дел, — безжалостно сказала Молли.

Луиза совсем не была уверена, что будет рада такой свекрови.

— Я очень ей в этом помогал, — сказал Блейксли с намеком на черный юмор.

В результате его братья засмеялись именно так, как обычно смеются мужчины над чем-то неподобающим, если уж не сказать непристойным. Луиза слышала всю жизнь такой смех от Мелверли. Теперь она смогла его прочувствовать на себе.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — вполголоса произнесла София. — Это наводит на мысль, не устроено ли все лишь ради того, чтобы получить желаемое.

— Простите? — сухо сказала Молли.

— Что это значит? — поинтересовался вслед за ней герцог Хайд.

София деликатно пожала плечами:

— Я уверена, нет таких, кто не заметил, как лорд Генри демонстрирует свое внимание леди Луизе.

— Да уж, это трудно не заметить даже слепому, — констатировал Даттон. — Это слишком очевидно даже для случайного наблюдателя, а здесь случайных и нет.

Все, кто был в комнате, уставились на лорда Даттона. Такие разные, братья лорда Генри взглянули на него с единодушным выражением недружелюбия. Что ж, этого следовало ожидать. Честь брата могла пострадать, если признать, что он одурачен в любви, к чему Даттон, очевидно, пытался свести дело.

Конечно, Луиза не видела этого, она, без сомнения, не заметила этого. Она так хорошо умела не замечать подобные мелкие и неудобные детали, что не заботилась ни о чем. Но подобное замечание, сделанное публично, выставило Блейксли в дурном свете, и она просто не могла этого так оставить, Луиза должна была выйти замуж за него, в конце концов, а ее муж, каков бы он ни был, не мог служить поводом для насмешек. Нужно было спасать репутацию Блейксли, которую как раз сейчас разрушал лорд Даттон. Спасать немедленно.

С этого момента никто не посмеет сказать, что она плохая жена для Блейкса. Этот акт героизма должен заглушить все возможные замечания немедленно.

Луиза посмотрела на Молли.

Молли посмотрела на нее.

— Я, конечно, ничего такого не заметила, — сказала Луиза. — Лорд Генри был не более чем любезен со мной во всех поступках и разговорах. Он был и остаётся истинным джентльменом.

— Что касается меня — нисколько не сомневаюсь, — подытожила речь Луизы Молли.

Что, разумеется, было призвано подчеркнуть то, что Луиза полностью виновата во всем происшествии с поцелуями.

Может быть, это и правда, но не та, которую стоит выставлять напоказ. Такого рода вещи жили своей жизнью, и Луиза была совсем не уверена, что эхо этой ночи перестанет звучать даже тогда, когда ее собственные дочери выйдут в свет. И что она им тогда скажет? Что она вышла замуж за их отца, потому что приперла его к стене в Желтой гостиной и до бесчувствия целовала?

Нет, ни за что.

— Ну, Молли, — успокаивающе сказала София, — матери просто не замечают подобного за своими сыновьями. Но так уж заведено.

Вот уж вряд ли кто-нибудь поверит, что сама София Далби не уделяет особого внимания малейшим деталям в отношении своего сына, графа Далби. Он же мужчина, не так ли? София Далби, как все знали, была кем-то вроде эксперта по части мужчин, хоть и не оправдала надежд Луизы относительно жемчугов. В этом деле Блейкс продвинулся намного дальше.

Луиза предпочла бы закончить все дело, выйдя за другого, пусть не за Даттона, но, в конце концов, вернув свой жемчуг. Конечно, если Блейкс был точен в деталях этого ужасного пари в Белой гостиной — ведь она так и не поняла его сути.

— Это не имеет значения, — сказал Хайд. — Дело сделано. Мелверли следует сообщить обо всем в деталях. Есть только одно решение в данных обстоятельствах, и не важно, что к ним привело. Девушка обесчещена. Они должны пожениться.

— Есть и другой путь, — донесся голос мистера Грея из затененного угла комнаты.

Все обернулись с нескрываемым удивлением. Нужно признать, они совершенно забыли о его присутствии. Какую еще роль мог сыграть в этом спектакле племянник Софии?

— Вам есть что предложить, сэр? — спросил Хайд не без надежды, что его слова могли сойти за оскорбление.

Стоило вспомнить, что семья Блейксли была вовсе не в восторге от подобной женитьбы…

До чего же нелепо! Луиза была дочерью маркиза, не так ли? Даже если этим маркизом оказался Мелверли, это ведь вовсе не ее вина, так ведь?

— Пожалуй, — мягко ответил Грей, чей темный силуэт практически сливался с тенью, и только мерцающий блеск черных глаз выдавал его. Это очень сбивало с толку. — Я хочу ее. И у меня есть причины полагать, что она хочет меня. Я возьму ее. С удовольствием.

И, само собой, все в комнате уставились на Луизу: выражение лиц отразило все чувства от шока до жестокого удовлетворения, которое, разумеется, исходило от Молли.