Голубые океаны - Вероника Крестинская Страница 45

Россия, город Москва.

Мне этот город стал родным. Русские люди отличаются от всех других живущих на этой планете. Большинство из них довольно-таки умные, сообразительные, смекалистые, и почему настолько сильно по ним проехалась тьма? Возможно, эта страна была бы очень сильной, если бы не тёмная сторона, которая сеет на этой территории хаос и беспорядок. Всё человечество страдает от этого, многие даже хотят, чтобы этому настал конец, но нужна помощь – и она совсем близко.

Уже почти настал рассвет, город спал и только изредка кто-то проходил по улицам. Антон спал. Я дотронулась до его руки и почувствовала, какая она холодная, дотронувшись до всего его тела, меня ударил жуткий холод. Он замерзал, только что сосульки на носу не висели. Окунуть его в горячую ванну было безумием – привлечём внимание родителей, закутать его в одеяло тоже плохая идея – оно его не согревает, осталось лишь одно: самой его согреть, своим телом. Понимаю, идея безумная, но эти ночные кошмары, сны и видения его могли просто погубить, он научился с ними справляться, но пока ещё они находят у него слабые места и проникают в его тело и голову, нужно его спасать, иначе он может даже не проснуться. Я легла к нему на кровать, обхватила его руками и ногами и притаилась. Весь его холод стал медленно, но верно уходить из него в меня, я ощутила покалывание, но меня это не могло убить, поэтому я не волновалась. Почувствовав, что его кожа краснеет, я немного успокоилась, дыхание стало более тихим и не частым, кошмары его отпустили, голова была совершенно пустой и только где-то глубоко внутри его голос кричал моё имя.

Солнце уже полностью освещало комнату, Антон лежал в моих объятьях и добирал последнее тепло, которое я отдавала ему. Его лицо я рассматривала почти час, запоминала все его морщинки, трогала еле заметно его ямочку на подбородке, нюхала его волосы от которых пахло как-то особенно. Я пыталась полностью вобрать всё, что было в нём, всё, что он из себя представлял. Как будто я уже была готова умереть, но лучше с его образом перед глазами, чем с пустотой. Я была всегда одиноким воином, у людей же есть огромное счастье, это близкие, родные, друзья, знакомые. Человек никогда не одинок, у каждого есть кто-то, который хотя бы один раз в день вспоминает о нём. Только почему-то люди теперь больше полюбили одиночество, ради материальных благ и корыстных целей сын забывает своего отца, мать забывает свою дочь, и наоборот. Одиночество разрушает человека постепенно, такое происходило с Антоном, несмотря на то, что у него отличная семья, в ней он был безумно одиноким мальчиком, и я очень рада, что открыла ему глаза на очень важные вещи. Прежде всего нужно стараться самому тянуться к тем, кто тебе дорог и небезразличен, стараться помочь и понять мать, отца, сестру, дядю, тётю, и так далее, и тому подобное. Не закрываться от людей под большим колпаком, а идти навстречу каждому, пускай не ко всем и не сразу, но по крайней мере постепенно и для начала – к самым близким. Сделайте свою семью счастливой, и тогда весь мир будет счастливым.

Никогда я не мечтала о том, чтобы время не летело так быстро, как летит оно сейчас, в эту самую минуту. Смотря на Антона, я вкушала радость, даже если вперемешку с ней я чувствовала боль и нестерпимый дискомфорт в груди. Я настраивала себя на откровенный разговор и хотела, чтобы он знал всё, что было и происходит со мной. Пускай это безумно трудно, ведь по большому счёту я признаюсь ему в своих чувствах и это будет считаться моим поражением, ну и пусть будет так, терять мне нечего, да и никогда, собственно, я ничего не теряла. И вот теперь у меня появился объект, который переживает за меня, который хочет, чтобы я жила и радовала его своим видом. Как и у людей, у меня появился тоже своего рода близкий «человек», которому я не безразлична. Но тогда я становлюсь уязвимой, из-за страха потери Антона я становлюсь слабой, меня одолевает страх и я забываюсь, теряюсь. Проще, когда у тебя никого нет и не за кого волноваться, никто не сможет причинить тебе большую боль, чем физическая, ведь душевная боль в два раза сильнее. Ты, считай, непобедим, когда у тебя нет уязвимого места, и вот, прожив столько столетий, это место у меня появилось в виде обычного смертного человека! Ведь даже если я выживу в этой схватке, эти пятьдесят лет пролетят для меня как один день. Он состарится, поседеет, а я буду всё такая же молодая и красивая, сначала жена, потом дочь, потом внучка, а потом никто…

И каково это – жить вот так? Он будет знать, что его жизнь конечна, а моя бесконечна, и как сильно будет его есть боль, когда он поймёт, что без него я не смогу существовать и погибну за ним. Нас так и так ждёт несчастье, и с этим мы должны смириться. Ещё я знаю, что Антон будет любить меня всю жизнь, что другие женщины будут лишь только напоминать меня, не более, но ведь это тоже своего рода несчастье, значит и в разлуке нам суждено страдать. Как жаль, что я не могу дать тебе бессмертие, подарить тебе его, оторвать от себя хотя бы лет триста. Или по крайней мере самой стать смертной и прожить вместе с тобой человеческую жизнь.

Помнишь, я просила тебя подарить мне всего лишь один поцелуй? Что же будет, если я попрошу забрать у меня бесконечную жизнь и прийти к одному концу, чтобы потом начать что-то новое, новое развитие? Возможно, ты совсем на меня прогневаешься, но только всего лишь одна мысль о том, что ему будет плохо и больно без меня, заставляет делать такие безумные поступки, просить тебя о человеческой жизни и возможно забрать этот образ девушки на ближайшие пятьдесят лет. Понимаю, раньше такого никогда не было, больше чем положено никто не носил образ, да и ангелы людьми не становились, хотя может те два ангела просили у тебя то же, что и я? Как я дерзка и неуёмна… Прости мне мою нахальность, ты знаешь, я искренне раскаиваюсь над каждым своим словом, но к кому я могу ещё обратиться? Кто сможет помочь мне, кроме тебя?

Антон медленно открыл глаза и увидел перед собой меня, я ласково смотрела ему в глаза и почувствовала, как сильно он стал ко мне прижиматься. Его прикосновения жалили всё моё тело, мне казалось, что я кручусь на вертеле и огонь медленно, но верно пожирает всю меня. Иногда моё тело вздрагивало, мальчик лишь изредка нерешительно поднимал на меня свои грустные глаза, он то отодвигался от меня, то прижимался как маленький ребёнок. Я понимала, что ему хотелось быть со мной, ему хотелось любить меня и оберегать.

– Антон, знаешь я долго думала и всё-таки решилась открыть тебе своё сердце. Ты долго маялся из-за того, что у тебя не получалось проникнуть в мою голову и понять мои чувства. Сейчас тебе такая возможность представится, не спрашивай меня, почему я на это решилась, просто расслабься и не бойся. Всё будет хорошо.

Конечно, он растерялся как мальчишка, сконфузился и вылупил на меня свои глаза. Я чувствовала, как он начинал переживать. Конечно, трудно было осмыслить, что закрытая книга наконец-то откроется и без каких либо усердий и стараний. Я обхватила обеими руками голову Антона и впилась взглядом в его глаза, поток информации просто начал взрывать бедного мальчика, он то щурился, то широко раскрывал свои испуганные глаза, а иногда просто пропадал куда-то. В эту самую минуту я открыла ему своё сердце и свои чувства не только к нему, но и к остальным людям. Я понимала, что я совершала непростительную ошибку, но страдать в одиночку у меня не было больше сил, вырывать деревья, разбивать стёкла и разбрасываться силой направо и налево больше было нельзя. Я чувствовала, как он старался уловить сразу же свежую информацию, как огромными глотками ловил всё, что связанно с ним, с моими чувствами к нему, но что я всё-таки закрыла от него – это воспоминания об его матери. То, что он может узнать, слишком сильно впечатлит его, а может даже напугает, поэтому я закрыла эту информацию огромным щитом, хотя мне кажется, он даже и не пытался что-то разузнать про свою мать, ему были гораздо важней мои чувства, и он их поглощал, как ненасытный хищник, поймавший свою давно присмотренную добычу. Передача моей информации длилась минуты две, а казалось, что прошла целая вечность, так было тяжело открываться перед ним, оголять всю себя и душу.