Ежики, или Мужчины как дети - Татьяна Веденская Страница 44

– Вы обращаетесь ко мне? – попыталась более-менее строго переспросить Ника. Все-таки что он себе воображает?

– К тебе, – кивнул он, перейдя на «ты». – Хочешь выпить?

– Нет, спасибо, – поморщилась она, про себя подумав, что не зря она так опасалась здешних мест. Что это за маргинал? Нет, к черту, в Египет. Там, по крайней мере, тебе не будут хамить.

– У меня только смена закончилась, а тут ты стоишь, такая вся прекрасная. Ты случайно не Елена?

– Нет, – фыркнула она, косясь на непрошибаемо-наглого молодчика.

– Слушай, не Елена, я серьезно говорю – ты мне понравилась.

– И что? – пожала плечами она. Хотя против воли потеплела – хоть кто-то, пусть и такой вот, видит, как она молода и хороша собой. Даже в джинсах, которые она надела, чтобы не выделяться.

– У меня есть идея – хочешь, я устрою тебе самое незабываемое приключение дня? А ты меня за это поцелуешь, – продолжал наглец. – Только сначала давай зайдем, я парням пива возьму. А ты пиво будешь?

– Вы о чем? Каким парням? – вытаращилась Ника. – Ничего я не хочу, почему бы вам не попробовать познакомиться с кем-то еще?

– Но что же мне делать, – насмешливо посмотрел ей в глаза этот паразит, – если я хочу попробовать с тобой!

– Не дождетесь, – разозлилась Ника и сделала было шаг в сторону, как он взял ее за руку и извиняющимся тоном пояснил:

– Я имел в виду – не хотите покататься на паровозе?

– Что? Не поняла?

– Да дело в том, что я – машинист! – гордо пояснил паренек. – Водитель кобылы. Катались когда-нибудь на поезде в кабине машиниста? Не любопытно?

– Это вы про что? Про электричку? Я там сто лет не была, – удивилась Ника.

– Я про метро.

– О, а там вообще еще больше.

– Так как тебя зовут, бабуля? – деловито переспросил парень. – Я Митя.

– А я Ника, – ответила она и вдруг подумала, что не такой уж этот Митя отвратительный, каким показался ей сначала. Внешне он вполне… м-м-м… ничего. Веселый. И, во всяком случае, все равно ей больше делать нечего, а там, в метро, что может случиться? Там же везде охрана, особенно после всех этих терактов, о которых она столько репортажей видела по телевизору.

– Ну что, любишь кататься? – усмехнулся он. – Ника. Это Вероника, да? Красивое имя. Что пьем, Вероника? Пиво ты не пьешь.

– Ну… – таинственно покачала головой Ника и улыбнулась. – В принципе…

– Значит, по пиву, – кивнул он, фамильярно взял Нику под руку и повел в какой-то магазин. – Только ты должна меня слушаться. Я не всякой девушке такое предлагаю, понимаешь, нас за это могут и с работы погнать.

– Да? А что ж тогда, – поддела она его. – Может, не стоит?

– Как это не стоит? Все стоит. И все стоит, – скабрезно хохотнул он. – Раз уж на тебя, Вероника, так сложно произвести впечатление.

– Да уж, – ухмыльнулась Ника, глядя, как он складывает в тележку несколько алюминиевых банок. – Одним пивом не отделаешься.

– Да я согласен и двумя. Вероника. А ты откуда такая красивая, Вероника? Ты в этом районе живешь?

– Нет, не в этом, – уклонилась от ответа она. Митя на минуту сфокусировал взгляд на ее лице, прищурился, скользнул ниже, на вырез блузки, кивнул и спросил:

– И как же тебя муж одну гулять-то отпустил?

– Муж? Вот такой он у меня добрый, – кокетничала Ника.

Она достала из тележки одно пиво и открыла, не дожидаясь приглашения. Пусть видит, что она девушка с крутым нравом, самостоятельная. Пусть вообще не рассчитывает на многое, она с ним покатается, и все. Только потому, что ей интересно зайти в метро. В кабину машиниста. Да что там, она и просто в метро бывала лет шесть назад, один раз ее Лидка потащила на экскурсию. Все водила по каким-то станциям, показывала лепнину, рассказывала что-то о Сталине. О женщине, идущей босиком по колосьям, воздевающей руки к небу, где усатый Иосиф висит заместо солнца. А потом, когда у власти стоял Хрущев, он, со свойственной ему непосредственностью, увидев босоногую женщину, оскорбился. И, пеняя на нерадивых слуг народа, велел обуть бедную бабу. «Что нам, ботинок не хватает в стране, чтобы по полям босыми бегать?» – спросил Хрущев. А Сталина, кажется, велел убрать. Больше Нику в метро не заносило.

– Так ты замужем, Вероника? – нахмурился Митя. Он стоял около мраморного входа в метро, курил, выпуская клубы белого дыма, прихлебывал пиво и внимательно смотрел на Нику. Она поежилась и снова подумала, что надо бы, наверное, все это прекратить и бежать домой, к камину, к фальшивым фруктам. Но ноги почему-то стояли на месте, а в груди что-то ухало и заходилось от волнения.

– Нет, не замужем, а что, это как-то может помешать нашему катанию? – улыбнулась она.

– Ни в коей мере. Просто я ненавижу лживых баб, – вдруг довольно-таки зло сказал он.

– Только баб? А мужиков нет? – удивилась Ника.

– А мужиков я презираю, – пожал плечами он. – Ладно, пошли. Допила?

– Нет, – пискнула Ника, но он был настроен решительно. Схватил ее под руку и потащил за собой, сильно оттягивая плечо.

– Потом допьешь. А то скоро смена сменится, наших не останется – и не покатаешься, – строго сказал он. – Ты помнишь, обещала меня слушаться. Будешь хорошей девочкой?

– Да, – кивнула она и почувствовала, что ей нравится, когда с ней говорят вот таким тоном – деловито, строго, по-мужски. И нравится чувствовать рядом сильную мужскую руку, властную, твердую, – но знать, что ты можешь одним взглядом свести с ума всю эту мужскую мощь. Мужчина, что бы он ни делал, всегда делал это ради женских глаз. Так или иначе. Ника это знала, Ника умела этим управлять, у нее просто давно не было никакой практики. Ничего, пусть даже этот Митя-машинист. Зато ей впервые за долгое время совсем не скучно.

– Так, видишь вот там будку, – инструктировал он ее на перроне. – Там сидит мой друг, Савельев Женька. Я сейчас к нему подойду, а ты стой рядом. Потом подойдет поезд, из него выйдет машинист. Он вернется, когда поезд сделает петлю.

– Что такое петля?

– Когда поезд подадут под посадку. Алло, это же конечная станция. Вот тот поезд, что приехал из центра, потом в центр и поедет.

– Как интересно, – восхитилась Ника. – А зачем же машинист будет выходить?

– А затем, что он тоже человек и хоть раз в два часа должен ноги размять. Хоть минут на пять, а все же надо. А вместо него по петле другой машинист едет. Так уж положено.

– Понятно, – с уважением кивнула Ника.

– Вот и славно. Значит, когда он в кабину зайдет, ты на меня смотри. И если я рукой махну, зайдешь в первый вагон поезда, который подойдет. Если не махну – не зайдешь. Все поняла, Вероника?

– Да.

– Точно?