Опасный флирт - Нина Роуэн Страница 43

Нортвуд протянул ей руку.

– Пойдем?

Рука об руку они направились в столовую, где отдали должное чудесному обеду: подали суп из бычьих хвостов, телячьи котлетки в томатном соусе, соте из картофеля и зеленый горошек. Рыбка пошла на корм домашней кошке, знающей толк в рыбных блюдах.

После обеда и кофе Себастьян музицировал на фортепьяно, а остальные играли в карты и болтали. Лидия сидела у камина с лордом Раштоном и по его просьбе объясняла последнюю придуманную ею задачу.

Пока он раздумывал над ее решением, Лидия встала, чтобы осмотреть шкафы с книгами, в одном из которых были выставлены счеты. Она хотела было прикоснуться к их блестящей рамке и костяшкам, но отдернула руку, услышав голос Талии.

– Это подарок Каслфорда, который он сделал несколько лет назад, – сказала Талия, останавливаясь рядом с ней. – Он привез счеты из путешествия по Китаю. А ты когда-нибудь путешествовала со своим отцом?

– О нет! – Лидия так крепко сжала руку, что пальцы впились в ладонь. – Я бы и рада была составить ему компанию, но с Джейн… Это было бы невозможно. Однако мне всегда хотелось отправиться в какое-нибудь путешествие.

По губам Талии пробежала легкая улыбка.

– Надо же, и ты, и Каслфорд, и мои братья… даже мой отец – все вы любите путешествия.

Лидия с любопытством посмотрела на нее:

– А ты?

– Я тоже люблю путешествовать… да… Но-о… видишь ли, в последнее время, боюсь, я стала… домоседкой.

Почувствовав, что Талия недоговаривает, Лидия не знала, стоит ли ей продолжать разговор, но та похлопала ее по руке и улыбнулась.

– Я рада, что ты приехала сюда, Лидия. Так приятно найти новую подругу.

Грудь Лидии наполнилась теплом, когда она смотрела Талии вслед. Да уж, действительно хорошо, когда у тебя появляется новая подруга.

Вернувшись к лорду Раштону, Лидия обнаружила, что он решил ее задачу, действуя точно и внимательно. Они обсудили его решение, а затем присоединились к остальным, чтобы сыграть с ними последнюю партию в карты.

Было уже за полночь, когда все пожелали друг другу спокойного сна и направились наверх, в спальни. Довольная, но сонная Лидия тоже пришла в свою комнату и там увидела, что все ее бумаги разбросаны по письменному столу. Она огляделась по сторонам в поисках блокнота и поняла, что забыла его внизу.

Вернувшись в гостиную, Лидия обнаружила блокнот около камина. Сунув его под руку, она еще раз взглянула на счеты, костяшки которых поблескивали в лунном свете.

Сердце сжалось. Взяв счеты в руки, она осторожно провела пальцами по бамбуковой раме.

– Должно быть, твой отец умел считать на счетах, – нарушил тишину гостиной голос Нортвуда.

Когда он приблизился к ней, Лидия повернулась. От его близости ее кожу приятно защекотали мурашки.

– Да, умел, – кивнула она. – И я тоже умею. Папа привез мне счеты из Китая, когда я была совсем еще маленькой, и научил ими пользоваться. Мы с Джейн даже придумали несколько игр, которые стали частью уроков. Но вот уже несколько лет мы не играем в них, и, думаю, бабушка когда-то продала счеты.

Лидия пробежала пальцами по костяшкам, и они тихонько застучали, скользя по проволоке. Внезапно перед внутренним взором Лидии встала четкая картина: ее отец, присев на пол в классной комнате, чтобы преподнести ей в подарок счеты, рассказывает их историю и объясняет, как ими пользоваться: «Это суаньпань – китайские счеты, с их помощью можно производить вычисления…»

– Все очень просто – если умеешь пользоваться счетами, то можно производить любые вычисления, – сказала Лидия, поглаживая дерево руками. – И все это – с помощью прикосновений к костяшкам, туго натянутой медной проволоке и полированной раме. Они придают абстрактным понятиям осязаемые ощущения.

Подойдя ближе, Нортвуд провел пальцем по ряду костяшек. Руки Лидии крепче сжали раму.

Он еще больше приблизился к ней. Лидия ощутила его запах: чудесную комбинацию ароматов земли и неба, окутывающих его платье, и легкий аромат табака, словно составленный из этих же стихий.

Лидия выразительно посмотрела через плечо на приоткрытую дверь.

Она так и чувствовала тепло, исходящее от его тела. Его руки заскользили по раме счетов к тому месту, которое она продолжала крепко сжимать руками. Лидия оказалась с Нортвудом в пространстве, которое вдруг стало невыносимо уединенным. Интимным. Тайным.

– Знаешь, ими пользуются русские купцы, – проговорил Нортвуд, руки которого становились все ближе к ее рукам. – Я имею в виду счеты.

– Правда? – спросила Лидия, дыхание которой вдруг стало прерывистым.

– Да. С их помощью они проводят и простые, и сложные вычисления. Полагаю, некоторые мои русские предки были купцами, так что это, пожалуй, должно быть у меня в крови.

Его руки наконец-то накрыли ее руки, а его пальцы прикоснулись к костяшкам ее пальцев.

– Что должно быть у тебя в крови? – спросила Лидия.

Его большой палец тер ее руку.

– Эффективность прикосновений.

Лидию пробрала дрожь, по руке пробежали мурашки. И для того чтобы ощутить это, счеты были не нужны. Впрочем, подозревала Лидия, в подобной ситуации они не понадобились бы и любой другой женщине.

Лидия отпрянула назад.

– Милорд!

– Александр, – прошептал он. – Я бы хотел, чтобы ты называла меня Александром.

Она посмотрела ему в глаза.

– Прошу прощения?

– Александр, – повторил он. Его дыхание щекотало кудряшки на ее виске. – Назови меня по имени.

Ей очень хотелось сделать это. Желание произнести его имя вслух наполнило ее рот, как теплые сливки. Ей хотелось озвучить его имя, услышать, как оно пролетает по густому, пыльному воздуху. Хотелось произнести его вслух, услышать, как резкое «кс» в его имени разрезает изящные гласные – так же как острый нож разрезает мягкую, как масло, кожу. Услышать, как сильные согласные пугают текучесть этого слова.

А ей нравилось имя Александр. Нравилось его несовершенство, то, как в его звучании тают мягкие и твердые звуки, то, как в самом конце звучит нежное «р». Лидия никогда не думала о нем как об Алексе, никогда не смогла бы обрубить серебряную ленту его имени.

– Лидия. – Произнесенное его голосом, ее собственное имя обрело новую глубину и поэтичность, которую только он мог объяснить.

В это самое мгновение Лидия вдруг явственно поняла, что если произнесет вслух имя, данное ему при крещении, то этим словно разрубит веревку, которая может вывести ее из лабиринта. И тогда она останется в этом запутанном, но очень интересном лабиринте наедине с руками Нортвуда, обвитыми вокруг ее рук, с его дыханием на своей коже.

Она не сможет найти оттуда выход. И не захочет его искать. Она всегда будет принадлежать только ему.