Не живу, Не дышу, Люблю - Евгения Кирова Страница 43

— Что ты здесь делаешь?

— Встречаю новый год, как и ты, — он улыбается и двигается в мою сторону, гипнотизируя меня своим приближением.

— Один из нас должен уйти. Выбирай ты, или я.

— А почему мы не можем оба остаться? Места хватит.

— Потому, что между нами все кончено. И я не могу находиться рядом с тобой, — я встаю, чтобы уйти, только слишком поздно. Он уже навис надо мной в опасной близости.

— Я понял. Тогда почему ты не снимаешь мое кольцо?

Вдвоем мы смотрим на мою правую руку. Не могу же я сказать, что просто не хочу его снимать, оно дорого мне как его подарок.

— Я пробовала его снять. Я немного поправилась и оно не снимается, — мои оправдания выглядят жалкими. Но ничего другого я придумать не могу.

— Давай я помогу, — я он берет мою руку и пытается снять кольцо. К моему облегчению, у него не получается. Палец на самом деле распух.

— Видишь, я тебя не обманула, — я бросаю на него торжествующий взгляд.

— Значит нужно намочить палец, тогда все получится, — Кирилл загадочно улыбается.

Я даже не сразу понимаю, что он собирается сделать, а он облизывает мой палец. От такого интимного момента у меня даже мурашки бегут по спине. Я вообще не думала, что беременные могут хотеть секса, оказывается еще как могут, и очень даже хотят. Кольцо легко снимается, а я чувствую пустоту на пальце.

— Теперь все. Мы не вместе, как ты и хотела, — он убирает кольцо в передний карман джинсов. — Но если ты вдруг захочешь все вернуть, ты знаешь, где оно лежит.

— Оставь себе, — мой голос дрожит, то ли от желания, то ли от обиды.

— Пойдем? — ну это уже настоящее издевательство. После того, что между нами было он так легко уходит. — Теперь ты сможешь спокойно уехать, потому что я остаюсь здесь праздновать новый год.

— Конечно, — мы выходим в коридор и натыкаемся на толпу парней вместе с Митей.

— Алиса, привет. Кир, мы идем играть в бильярд, ты с нами?

— Да, — Кирилл присоединяется к ним, а я остаюсь в коридоре одна. Это что вообще такое? Как он может вот так легко и просто развернуться и уйти. И никуда я не уеду, не доставлю ему такого удовольствия.

Я возвращаюсь в гостиную, мне нужно поднять себе настроение. Еда, вот что мне сейчас необходимо. Я чувствую себя беременной Иркой, хотя я же и есть беременная. И почему я решила, что он должен знать про нашу общую дочь?

На столе полно всяких салатов и закусок. В обычной жизни я не люблю майонезные салаты, но сейчас это то, что доктор прописал. Я начинаю накладывать себе в тарелку побольше всего, когда низ живота пронзает боль. Она не резкая, наоборот, ноющая и тупая. Кажется, я перенервничала и неплохо бы мне отдохнуть. Я возвращаюсь в ту самую спальню, чтобы немного полежать.

Я успокоюсь, полежу, и все пройдет. Когда лежишь, и правда, становится легче. Неплохо бы и поспать. До нового года еще есть несколько часов. Проснусь и буду, как огурчик.

Когда я открываю глаза, на часах уже половина двенадцатого. Мне действительно стало легче, я сажусь на кровати. Боль немного притупилась, но не ушла до конца.

— Проснулась? — Ленкина голова торчит в двери. — Я заходила несколько раз, ты так сладко спала. Как у тебя дела?

— Никак. Мы с Кириллом окончательно расстались. Он даже забрал свое кольцо, — я показываю ей свою пустую руку.

— Вижу. Ты сказала ему про ребенка?

— Нет.

— Собираешься?

— Теперь нет. Скажу после родов. Возможно.

— Ой, Алиса, смотри, потом не пожалей. Он имеет право знать. Подумай, что будет, когда он узнает, что ты могла сказать, но не сказала, — я смотрю на нее, ведь в ее словах есть доля правды. У него уже есть один ребенок, о котором он узнал слишком поздно. Я не такая, как Вика, не могу поступить с ним так же.

— Ладно. Пойдем. А то скоро новый год.

Мы выходим в гостиную, от суматохи и мельтешения у меня кружится голова. Ребята заняты тем, что раздают бокалы и достают шампанское. Я встаю у самого края, алкоголь мне все равно нельзя, буду пить сок. Живот пронизывает новая болевая волна. Теперь она чувствуется гораздо острее. Я пытаюсь вдохнуть кислород, мне нужен Кирилл, я должна ему сказать, пока еще не стало слишком поздно.