Сладостная победа - Эйна Ли Страница 41

Собравшиеся вокруг очевидцы одобрительно кричали и хлопали в ладоши. Как только радостная суматоха улеглась, Коулт снова пошел в сторону тюрьмы. Трое сорванцов следовали за ним.

Едва он вошел внутрь, как изумленно огляделся по сторонам.

– Что за…

Пол был вымыт начисто, медная пепельница Джетро сверкала, окна блестели. Коулт осмотрел камеры и увидел, что они также чисто вымыты и убраны. Дети сбились в кучу, посмеиваясь от удовольствия.

– Как вам это нравится? – спросила Сэм.

– Великолепно. Кто так чисто все убрал, Кэти или Кэсси?

– Это мы, – ответила Сэм.

– Я чистил пепельницу, – не без гордости сказал Пити.

– Ты проделал большую работу, приятель. – И Коулт ласково взъерошил волосы на голове мальчика. – У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность. Я никак не ожидал, что вы способны на такое. Итак, что это будет мне стоить?

– Ровным счетом ничего, – сказала Сэм. – Мы просто хотели сделать вам что-нибудь приятное…

– И держаться подальше от всяческих неприятностей, как вы нас просили, – добавил Боуи.

Коулт почувствовал себя ужасно неловко. Настал момент, когда следовало поговорить начистоту.

– Итак, ребята, не оставите ли вы нас с Сэм наедине на одну минутку?

Пити, надув губы, недовольно сказал:

– Вы собираетесь ругать ее.

– Ничего подобного, клянусь.

– Ладно. Сэм, если мы тебе понадобимся, мы тут рядом, на улице, – сказал Боуи.

Коулт пересек комнату и уселся за стол.

– Подойди поближе, Сэм.

– Вы собираетесь наказать меня?

– Конечно, нет.

Сэм с опаской, но все-таки подошла к столу. Коулт нагнулся вперед и взял ее за руку. Забавно, ее ладошка казалась такой маленькой в его руке.

– Сэм, ты понимаешь, что скрывает за собой поддразнивание? Часто говорят противоположное тому, что думают. Так вот, я приобрел привычку подшучивать над тобой и мальчишками, точно так же, как и над Кэсси. Но порой мои шутки выглядят не столь веселыми, как мне бы этого хотелось, особенно тогда, когда я дразню людей, которые мне нравятся. Понимаешь?

– Нет.

– Вот что я пытаюсь тебе объяснить. Я совсем не считаю ни тебя, ни мальчишек сущим наказанием. Наоборот, вы мне нравитесь, вот почему я и шучу с вами. С теми, кого я терпеть не могу, я так не разговариваю. Тебе это понятно?

– Думаю, да. – Сэм виновато повесила голову. – Думаю, что я еще больше дразнюсь, чем вы, потому что я совсем не соображаю, что говорю вам. Но я не знаю, что заставляет меня говорить такие неприятные вещи.

– Может быть, ты боишься выказать свои настоящие чувства перед людьми, вот почему ты поступаешь так, как будто их вовсе не любишь.

– Но почему я так делаю?

– Возможно, ты боишься, что тебя снова обидят. Я понимаю, ты перенесла большое горе, когда тебе исполнилось шесть лет. Милая, потерять отца, трех старших сестер и двух младших братьев для такой маленькой девочки, как ты, – это тяжелое испытание.

На глазах у Сэм заблестели слезы.

– Я думаю, что Бог не захотел взять меня.

Своенравная озорная девчонка начала тихо всхлипывать, бередя сердце Коулту. Он нагнулся к ней и ласково обнял. Сэм, зарыдав, уткнулась головой прямо ему в грудь.

– Сэм, откуда у тебя такие мысли?

– Бог взял их всех – папу, Джесси, Кэрри, Эсси, Мэтта и Харри. Но не меня. Он не захотел меня брать.

– Сэм, милая Сэм, а ты не думаешь, что он пощадил тебя, потому что знал, как ты нужна своей маме?

Сэм отодвинулась и уставилась на него заплаканными глазами:

– А почему он не взял также к себе маму и меня?

– Не знаю. Очень трудно понять намерения Господа, его промысел, но я верю, что он любящий Бог и во всем, что он делает, есть глубокий смысл.

Когда рыдания Сэм постепенно превратились в хлюпанье носом, Коулт сказал:

– Но у тебя есть Кэсси. Она тебе словно сестра, разве нет? Она любит тебя не меньше, чем Кэти.

Сэм кивнула:

– А Боуи и Пити для меня словно братья.

– Вот, может быть, поэтому он и пощадил тебя. Бог знал, что ты сможешь стать младшей сестренкой для Кэсси и старшей сестрой для Боуи и Пити. Возможно, он знал, что только ты одна сможешь это сделать. И перестань думать, что Бог пощадил тебя, потому что не захотел взять к себе. Он заботится о каждом из людей.

Сэм улыбнулась сквозь слезы. Заглянув ей прямо в глаза, Коулт увидел еще маленькую девочку, которая пыталась изо всех сил скрыть свои чувства за фасадом напускной грубости.

– Милая, раньше, чем ты думаешь, ты вырастешь и станешь прекрасной молодой женщиной. И тот, кто полюбит тебя, будет восхищаться каждой веснушкой на твоем таком прелестном носике.

– Мне этого не надо. Я собираюсь быть похожей на Кэсси.

– А что я тебе только что говорил – ты хочешь быть такой же красивой.

Глаза у Сэм засияли.

– Вы думаете, что Кэсси прекрасна?

Коулт склонил голову и прошептал:

– Ты можешь хранить тайну?

Сэм кивнула:

– Клянусь, или не быть мне в живых.

– Я считаю, что она самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал в своей жизни.

– Но ведь другие так не считают, а все потому, что она носит брюки и ездит верхом на лошади. Она не ведет себя как чванливые прихожанки нашей церкви или как тупые девушки, которые работают в «Альгамбре» и надевают такие причудливые платья.

– Разве в брюках она становится менее похожей на женщину? Ничего подобного.

Сэм улыбнулась:

– Вы действительно считаете ее красивой…

– Сэм, в ней все прекрасно.

– Значит, когда вы спорите с ней…

– Я только поддразниваю ее, потому что мне нравится, как блестят ее глаза, когда она сердится.

– А когда Джефф говорит мне, что я уродина…

– Он тоже только дразнит тебя, потому что ему нравится бесить тебя.

Девочка отодвинулась от Коулта, шмыгнула носом и громко сказала:

– Хорошо. Теперь мне пора идти в школу. Приятно было побеседовать с вами, помощник.

Она выбежала на улицу, где ее поджидали оба мальчугана, которые уже начинали волноваться за нее. Ведь под всей ее притворной бравадой и дерзостью скрывалась не только душевная стойкость, но и ранимость. Сэм очень нуждалась в друзьях.

Как только занятия в школе закончились, и все учащиеся разошлись, Сэм, и братья Джеймс подошли к столу Кэсси. Нагнувшись над столом, Сэм прошептала: