Сибирочка - Лидия Чарская Страница 39

Княжна Аля переходила от них к больной и от больной обратно к ним, сообщая вполголоса о малейшей перемене в состоянии общей любимицы.

Сибирочка спала. Этот сон был, по словам доктора, для девочки необходимее и важнее всякого лекарства.

Рана действительно оказалась не только не смертельной, но и не опасной вовсе. Когти Юноны, сильно порвав кожу и мясо на теле, не затронули ни одной кости, ни одного сосуда. Больной надо было, однако, иметь полный покой и отоспаться хорошенько, и с этой целью доктор предписал не будить Сибирочку, сколько бы она ни спала.

Только перед утром все чужие уехали из дома князя, кроме Андрюши, трогательно умолявшего не гнать его от постели больной.

— Не только гнать тебя, но буду просить тебя остаться постоянно с нею. Я сегодня же напишу об этом директору цирка и сделаю все, чтобы он отпустил тебя совсем ко мне, — произнес князь с неизъяснимой лаской, кладя руку на голову мальчика. — Ты спас ей жизнь и этим избавил меня от большого, большого горя, мой мальчик! — с внутренним содроганием прибавил он тихо, и в его глазах Андрюша увидел слезы.

Уже начало брезжить ясное весеннее утро, уже солнышко ворвалось в комнату князя, а Сибирочка все еще спала…

Ровно в семь часов утра лакей доложил князю, что его хочет видеть какой-то мальчик по очень важному делу.

Князь на цыпочках, осторожно вышел из комнаты и прошел в гостиную.

Там, нервно теребя в руках фуражку, стоял Никс. Он в одну ночь изменился почти до неузнаваемости. Страх за Сибирочку, жизнь которой могла угаснуть из-за него, сделал то, что мальчик осунулся и похудел в одну ночь, как после тяжелой и трудной болезни.

— Ваше сиятельство… князь… — прошептал он глухо, увидя перед собой хозяина дома. — Что она… жива ли?

И глаза его с лихорадочным нетерпением впились в князя.

— Жива и будет, даст Бог, скоро здорова! — поспешил ответить последний.

— Слава Богу! — И мальчик широко перекрестился несколько раз. — А теперь, — произнес он дрогнувшим голосом, — я должен рассказать вам всю правду, что я сделал с нею. Я должен снять это бремя с души. Князь, эта девочка чуть не погибла из-за меня. Когда она приехала сюда из Сибири, мы с моею матерью так испугались, что решили отправить ее куда-нибудь подальше… Мистер Билль должен был уехать отсюда осенью, и я рекомендовал ему на службу девочку… С первого же ее выхода в цирке успех ее у публики стал громадным. Посетители цирка, восторгаясь Сибирочкой, совсем разлюбили меня… Разумеется, я стал ей завидовать, стал ее ненавидеть… А тут еще прибавилась у меня новая ненависть к ее названому брату, которого я считал своим врагом. Чтобы отомстить ей и ему, я придумал скверную штуку… Я решил осрамить Сибирочку перед публикой, решил испортить ее игру во время первого представления новой пьесы. Для этого я достал две острые иглы и воткнул их в венок Юноны, зная, что от малейшего ощущения боли львица освирепеет и станет непокорной. Но вчера, нет… третьего дня, то есть когда моя мать увезла куда-то Сибирочку и затем была взята полицейскими, я был так взволнован и так далек от мести! Вся моя вина была в том, что я совсем забыл вынуть из венка иглы. И вот львица растерзала бы Сибирочку, если бы не подоспел Андрюша!.. — заключил он рыданием свою речь и закрыл лицо руками.

Князь дал мальчику выплакаться, потом положил ему руку на голову и заставил его открыть залитое слезами лицо.

— Слушай, мальчик, твоя вина велика, но ты можешь искупить ее одним чистосердечным признанием, — произнес князь серьезным, строгим голосом, — ты должен честно и прямо ответить мне на один вопрос: почему твоя мать и ты так испугались появления Сибирочки в Петербурге и почему вы хотели во что бы то ни стало отделаться от нее?

Его глаза впились в самую глубину глаз Никса острым, пронизывающим взглядом.

Смертельная бледность покрыла лицо последнего. И с новым неистовым плачем Никс упал к ногам князя.

— Я все расскажу! Все-все, только спасите мою мать! Не позволяйте сажать ее в тюрьму. Она не виновата… Я знаю, она сделала все ради нас, детей… Мы очень нуждались тогда… очень нуждались, князь! О, простите и спасите ее! — прорыдал он, целуя руки Гордова.

И тут же, у ног князя, глядя в его страдальческое лицо, ставшее теперь мертвенно-бледным, Никс рассказал подробно, как его мать, оставшись нищей, из любви к своим несчастным детям решилась передать князю свою дочь, выдавая ее за маленькую княжну.

Мальчик кончил свою исповедь и с опущенной головой ждал приговора. Его собеседник молчал. По его лицу текли слезы. Князь угадал заранее все то, о чем говорил ему теперь мальчик, угадал еще там, в цирке, но хотел теперь иметь подтверждение своей догадки.

Никс давно кончил свою исповедь, а князь все молчал и молчал, и только крупные слезы текли по его печальному лицу. Наконец он сделал невероятное усилие над собою и дрожащим голосом произнес:

— Успокойся!.. Я сделаю все, чтобы избавить твою мать от заслуженных ею неприятностей, и сегодня же буду просить кого следует избавить ее от наказания, от тюрьмы.

И, махнув рукой, не слушая горячих излияний благодарности со стороны Никса, князь поспешно вышел из гостиной.

Глава XXVII Две Али — две княжны

Прошло несколько дней. Было ясное весеннее утро. В той же большой и просторной детской зале, где несколько недель тому назад маленькая княжна, хозяйка этой залы, угощала свою подругу, Аля, Андрюша и Сибирочка, совсем уже оправившаяся от пережитых потрясений, играли в мяч. Дети так увлеклись своим занятием, что не заметили, как вошел князь и остановился, любуясь прелестной картиной. Чернокудрый красавец мальчик и две беленькие и воздушные, как сильфиды, девочки кружились и прыгали, догоняя мяч.

Сибирочка была сегодня особенно оживлена. Ее прелестное личико разгорелось, щечки покрылись румянцем, синие глаза блестели, как звезды.

Князь с неизъяснимой нежностью и тихой грустью смотрел на нее, удивляясь, как он мог не признать столько времени своего родного ребенка, между тем как теперь он узнал бы его из тысячи других, ему подобных. Князь забыл одно: он оставил свою девочку в лесу, когда ей было только девять месяцев от роду, а в этом нежном возрасте все маленькие дети почти всегда бывают похожи друг на друга.

Взволнованный и потрясенный, он думал в эту минуту: «Дитя окрепло настолько, что может узнать истину! Сегодня я могу сказать ей все…»

И тут же он ласковым голосом позвал девочку:

— Сибирочка, подойди ко мне…

Девочка бросила игру и подбежала к князю. Она уже успела привыкнуть к нему и полюбить в короткое время этого доброго, ласкового человека. За ней подбежала и княжна Аля, подошел и Андрюша.

— Довольно, дети, играть сегодня. Я пришел к вам, чтобы рассказать одну небольшую быль, которая захватила меня сегодня всего. Надеюсь, вы охотно выслушаете ее, — далеко не спокойным голосом произнес князь.