Тройная радость - Морин Чайлд Страница 39

Дайна вскинула удивленные глаза на бабушку:

– Как я могу туда вернуться? После всего, что Коннор сказал мне… нет, там мне не место. Больше я не приду туда. И он тоже не хочет меня.

– Внучка, ты его любишь.

– Я его забуду.

Лет через сорок – пятьдесят.

– И он тебя любит.

Дайна горько усмехнулась:

– У меня есть глаза. И в день твоей свадьбы я видела влюбленного мужчину.

– Ошибаешься.

Она хотела, чтобы бабушка была права, но если она права, как мог Коннор сказать все это?

– Я никогда не ошибаюсь, внучка, – тепло улыбнулась старушка. – Тебе давно следует это знать.

– Прости, бабушка, я знаю, что ты желаешь мне добра, но эта история не имеет счастливого конца. Даже если Коннор сейчас придет и извинится, как я могу простить его за то, что он так низко думал обо мне?

Анжелика взяла руку внучки:

– Мы способны на многое ради любви. Прощаем жестокость, причиненную боль и ошибки, которые делают все люди. И ты должна пожалеть Коннора. Мужчины не приспособлены к глубоким эмоциям так хорошо, как женщины. Они борются с любовью, словно это чувство каким-то образом их ослабляет.

Она пожала плечами:

– Конечно, они глупы, потому что любовь делает всех сильнее. Достаточно сильными, чтобы прощать.

Жаль, что Дайна вполовину не такой славный человек, как бабушка. Она не знала, сумеет ли простить Коннора, но какая разница, если он все равно не придет извиниться?

Когда в дверь позвонили, старушка кивнула:

– Самое время.

– Время для чего? – с подозрением спросила Дайна.

Бабушка улыбнулась и пошла к двери.

– Время увидеть, насколько крепка твоя любовь, внучка.

– Она здесь?

Голос Коннора мигом поднял Дайну на ноги.

В желудке все перевернулось, сердце подскочило, но она осталась стоять. Он ворвался в гостиную. Бабушка шла за ним.

– Предательница, – пробормотала Дайна.

– Я тебя тоже люблю, – улыбнулась Анжелика и добавила: – Я буду на кухне. Приготовлю чай.

Коннор не слышал, как она ушла. Он едва увидел элегантную старушку. Все, что он видел, – это Дайна. Все, что он сознавал, – сердце бьется вновь. Он не был уверен, что оно снова забьется, с тех пор, как ворвался в старое бунгало и увидел, что там пусто.

И тут он вспомнил ее бабушку. Один звонок – и он узнал, что Дайна с детьми в безопасности, а, как сказала Анжелика, остальное зависит от него.

– Дайна!

– Па! – обрадовался Сэм, и все трое детишек поспешили к нему, радуясь так, словно его не было год. И, кажется, они считали именно так. Потому что он обнимал. Целовал. Гладил. А когда тройняшки вернулись к игре, он встал и взглянул на женщину, ответившую настороженным взглядом.

Трудно ее за это осуждать.

– Коннор, я больше не хочу с тобой разговаривать.

– И не нужно. Только выслушай меня. Пожалуйста.

Она с глубоким вздохом кивнула.

Коннор мгновенно почувствовал, как его мир возвращается на место. Она стояла в луче солнечного света, сиявшего в ее волосах и сверкавшего в глазах. Лицо замкнутое, но она не выбросила его за дверь, так что это в своем роде победа. У него всего один шанс на победу настоящую. Он должен убедить ее, что она – самое важное в его жизни.

– Все, что я говорил вчера, – неправда, – выпалил он и увидел, как в ее глазах мелькнуло изумление. – Я сам не верил в то, что говорил. А что касается Джона Балласа, с ним покончено. Мы больше не будем работать с ним. А если я снова его увижу, врежу как следует, просто ради удовольствия.

Она слегка усмехнулась, и он тоже улыбнулся, прежде чем сказать:

– По правде говоря, Дайна, я сам не свой. Я не ожидал тебя. Не ожидал, что буду так относиться к тебе…

– Знаю, – тихо перебила она. – Ты с самого начала ясно дал понять, что ищешь не столько жену, сколько партнера в постели и мать для ребятишек.

Коннор поморщился и, если бы мог, нашел бы способ лягнуть себя.

– Это верно. Но я и в этом ошибался.

– Это правда?

Уголки ее губ чуть приподнялись, и Коннор принял это за хороший знак.

– Я позволил своему прошлому повлиять на мое отношение к тебе. Я почему-то считал тебя ответственной за всех, кто когда-либо пытался использовать меня или мою семью.

– Я не…

Он поднял руку, чтобы остановить ее.

– Я знаю, что ты меня не использовала. Знаю, что ты не лгала, и не изменяла, и ничего плохого не делала. Во всем виноват я, Дайна. Я продолжал наблюдать, ждать, в уверенности, что ты предашь меня, а когда ты не предала, запаниковал, потому что если ты окажешься такой же прекрасной, как мне казалось, значит, я попал в огромную беду. Джеки была последней каплей, понимаешь? Она была родным человеком и обманула меня. Удар был сильным.

– Елена была моей сестрой и лгала мне насчет тебя, – напомнила Дайна.

– Знаю.

Он подошел чуть ближе, мельком взглянув на возившихся на полу детей.

– И мы позволили им встать у нас на пути. Не столько ты, сколько я.

Еще шаг. Другой. Она не отступала.

– Дайна, когда я вошел в дом и увидел, что он пуст, что-то во мне умерло. Без тебя и детей дом был до ужаса пуст.

– Я не могла остаться. Не могла после вчерашнего.

– Да. Я ранил тебя, и прошу прощения. Мне чертовски жаль.

– Коннор…

– Нет, – быстро перебил он, чувствуя, как сердце начинает биться в нормальном ритме, потому что ее глаза сияли, а лицо смягчилось.

– Ничего не говори. Дай мне закончить. Позволь сказать, что я верю тебе, Дайна, и хочу, чтобы ты вернулась. Чтобы все мы жили вместе.

Она покачала головой, и он встревожился.

– Доверие ко мне – это хорошо. Но этого недостаточно. Я уже говорила, что вышла за тебя, потому что люблю. Я действительно тебя люблю. Так сильно, что не могу жить с тобой, зная, что ты не испытываешь того же.

Губы Коннора изогнула медленная улыбка.

– Здесь ты ошибаешься. Я люблю тебя, Дайна. Больше, чем считал возможным. Ты первая, о ком я думаю утром, и последняя, о ком я думаю, засыпая. Я хочу провести остаток жизни с тобой в моих объятиях.

– Правда? – мечтательно улыбнулась она, и сердце Коннора наполнилось нежностью.

– Правда! – расплылся он в улыбке. – Это все равно что снова принести брачные обеты. Я буду любить тебя вечно, Дайна. Хочу увезти тебя и детей домой. И строить вместе жизнь. Родить еще детей.