Тосканская графиня - Дайна Джеффрис Страница 39

За столом сейчас сидела и Максин; она подвинула тарелку с нарезанным хлебом и помидорами Карле. София вдохнула аромат чеснока и оливкового масла. Вдруг Карла смела рукой тарелку со стола на каменный пол, и та разлетелась вдребезги. Никто не произнес ни слова. Словно все заранее договорились сохранять это неестественное спокойствие, будто оно могло хоть сколько-нибудь смягчить страдание.

София молчала, а Анна, с красными от слез глазами, схватила веник и совок и, встав на колени, принялась убирать мусор.

– Приходил капитан Кауфман, – сказала София и сама потерла слезящиеся глаза. – Он может еще не раз вернуться.

Анна выпрямилась.

– От него не жди ничего хорошего, – заметила она.

Максин встала и подошла к Софии.

– Ему что-нибудь известно? – спросила она.

– Трудно сказать. Но думаю, они там что-то подозревают.

– Они?

– С ним явился военный комендант Шмидт. Мне кажется, Кауфман мог видеть меня в Буонконвенто.

Анна так и ахнула:

– Он узнал нас? Это я виновата, надо было послушаться вас и уходить. Сразу, как только увидели, что произошло.

– Как мы могли сразу уйти? – тихо проговорила София. – Никто тут ни в чем не виноват. Да и вообще, он узнал только меня. Тебя он не знает.

– Они еще вернутся, – вставила Максин.

София вспомнила, какими глазами смотрел на нее Кауфман.

– У меня такое чувство, будто он видит меня насквозь, и улыбочка у него кривая: сам улыбается, а глаза ледяные.

Еще она вспомнила, что, когда он поклонился и повернулся на каблуках, собираясь уйти, ей вдруг стало совершенно ясно, что все время, пока он был в ее доме, ее ни на минуту не отпускала тревожная мысль о его скрытой природной жестокости.

– Комендант вел себя совсем не так, как он, – проговорила София. – В каком-то смысле гораздо порядочнее.

Она вдруг поймала себя на том, что у нее дрожат руки.

– Они знают больше, чем говорят, – продолжила она. – Боюсь, кто-то сообщил им, что Альдо жил в нашем доме.

– Большинство местных скорее умрут, чем кого-нибудь выдадут, – сказала Анна.

София вздохнула, подошла к Карле и мягко положила руку ей на плечо. Все остальные не знали, что делать. Они ждали, что Карла что-нибудь скажет, как-нибудь выразит свое горе, но она словно онемела.

– Графиня, – сказала Анна, – тут есть еще кое-что. Габриэлла говорит, что влюбилась, но скрывает, в кого именно. И все время улыбается, словно знает какой-то секрет. Это очень меня беспокоит.

– Хочешь, я с ней поговорю? – предложила София.

– Не знаю, – ответила Анна. – Может, пусть лучше поговорит мать, когда хоть немного окрепнет.

– Хорошо.

София и Максин ушли в дом. Мысли Софии обратились в прошлое, когда Карла и Энрико еще жили на ферме и их детишки были совсем маленькие. В обязанности Карлы входило кормление домашней птицы: индеек, уток, цесарок и кур. Она заготавливала мясо на весь год, разделывала тушки, делала домашние колбасы на всю семью. А также помогала молотить зерно, собирать виноград, оливки и табак, готовила для фермеров еду. Работы было хоть отбавляй, но постоянный детский смех, забавы с детьми говорили о том, что живут они счастливо. Бедная Карла. Как, наверно, тоскует она по тому времени.