Лорд Безупречность - Лоретта Чейз Страница 38

Хамбер пролепетал, что люди, несомненно, были слишком пьяны, чтобы твердо держаться на ногах, не говоря уже о том, чтобы всерьез кого-то обидеть. Остальные же вышли, намереваясь защитить друзей. Он указал на еще не убранные с поля битвы жертвы, а также на разбитые стекла окружающих зданий Несколько человек упали прямо на окна – не по собственной воле, – чем и объяснялся нанесенный ущерб.

Прежде чем миссис Уингейт успела возразить, из темноты показался Томас с лошадьми. Бенедикт с облегчением увидел, что те все еще запряжены в ландо, а сам экипаж практически не пострадал.

– Это ваша собственность, сэр? – поинтересовался Хамбер. – И слуга тоже ваш? Ну что же, ему придется пройти вместе с вами, а лошади тем временем отправятся в гостиницу «Бык». Вы получите их в понедельник, после того как уладите дела в магистратуре.

– В понедельник? – одновременно воскликнули лорд Ратборн и миссис Уингейт.

– Сквайр Пардью раньше заседать не будет, – любезно пояснил Хамбер. – Дело в том, что в субботу и в воскресенье его супруга не желает видеть злодеев в собственной гостиной.

Как и многие мировые суди, сквайр Пардью проводил судебные заседания у себя дома. Подобно большинству коллег, достойный муж имел лишь самое отдаленное представление о законе, так что решение наверняка оказалось бы основано на том, что он считал здравым смыслом. Разумеется, он не преминул бы приправить вердикт собственными предубеждениями, равно как и жизненным опытом достойной супруги.

Однако все эти обстоятельства вовсе не гарантировали несправедливости, а потому Бенедикт не слишком волновался. Взволновала его фамилия сквайра, которую он хорошо знал. Этот Пардью был отъявленным пронырой и сплетником. Вполне вероятно, что кто-нибудь уже успел разбудить его, и в эту минуту сквайр уже спешил на место происшествия.

Лорд Ратборн склонился к спутнице и прошептал:

– Нам нельзя здесь оставаться. Встречаться с этим Пардью опасно. Он меня знает. – Вслух же произнес: – К огромному сожалению, понедельник не…

– Ах! – воскликнула миссис Уингейт. Она выпустила его руку, сделала несколько неуверенных шагов в сторону Хамбера и упала в обморок.

* * *

Поначалу Бенедикт ничего не заподозрил. Стоило Батшебе поднести руку к голове и закачаться, как он мгновенно утратил способность дышать и думать. Однако все-таки попытался ее удержать. Увы, это ему не удалось. Миссис Уингейт упала прямо в руки констебля Хамбера.

Сердце Бенедикта забилось снова лишь после того, как он заметил, что несчастная продолжала шевелиться, пока не прижалась бюстом к мощной груди блюстителя порядка.

Хамбер вовсе не спешил освободиться от неожиданной ноши, и лорду Ратборну немедленно захотелось прикончить негодяя на месте.

Однако в эту минуту из тьмы выплыла объемная особа женского пола с фонарем в руке. Ночную рубашку прикрывал мужской плащ. Толстуха даже не сняла ночной чепец. Очевидно, решила, что кружевной лоскуток на макушке способен защитить от ночной прохлады и сырости. Приближалась она весьма целеустремленно, с видом крайней озабоченности.

– Хамбер! – пророкотал мощный голос. – Почему ты так долго?

Миссис Уингейт негромко застонала. Констебль поспешно передал волнующий груз нарушителю порядка.

– Берта, – попытался он отвлечь внимание, – зачем ты ходишь за мной среди ночи? Ищешь смерти?

– Неужели можно спать в этом ужасном шуме? – возмущенно воскликнула Берта.

Миссис Уингейт снова застонала.

Бенедикт взглянул на нее. Шляпа исчезла, и волосы растрепались. Голова откинулась, обнажилась нежная шея. Высокая твердая грудь предстала во всей красе. Мягкие губы слегка раздвинулись, глаза закрылись…

Он понимал, что поза – шедевр мистификации, но этим мысли и ограничивались.

После недавней потасовки красавица выглядела грязной и неряшливой, однако это обстоятельство лишь обостряло пикантность ситуации.

Так хотелось снять всю эту грязную порванную одежду, раздеть се донага и…

…вымыть…

…медленно, не торопясь…

… от макушки до пальчиков на ногах.

Усилием воли – право, оно оказалось немалым – Бенедикт заставил рассудок действовать.

– Дорогая, – произнес он вязким, непослушным голосом, – ответь мне, если слышишь.

Веки затрепетали, и несчастная начала постепенно приходить в себя. Вернее, искусно притворяться, что приходит в себя.

Поскольку Бенедикту срочно требовалось вновь обрести самоконтроль, он оглянулся, подыскивая место, куда бы пристроить драгоценную ношу.

Пьяницы номер один и номер два мирно лежали возле скамейки, с. которой свалились, и громко храпели. Бенедикт ногой откинул с дороги первого и усадил миссис Уингейт на скамейку. Однако отойти не успел – она потянула его за руку. Игнорируя насущную необходимость соблюдать дистанцию, лорд Ратборн проворно опустился рядом. Как истинный супруг, он крепко обнял страдалицу за плечи и сосредоточился на том, чтобы не думать о ванне, в которую надлежало ее погрузить.

– Дорогой, – слабым голосом пролепетала Батшеба, – мне становится все хуже. Это плохой знак: еще один приступ, и так неожиданно, так скоро.

Она жалобно всхлипнула. Ах, оказывается, она умирала.

– Нет-нет, что ты, тебе уже гораздо лучше, – успокоил Бенедикт, нежно сжав ее руку. – Это лишь последствия испуга – все эти люди, ужасные крики, насилие. Ты просто чересчур разволновалась.

Про себя он добавил, что люди на другом конце рукоятки хлыста разволновались еще больше, ведь оружие было сделано из добротного жесткого терна.

Батшеба покачала головой.

– О нет, я слабею с каждой минутой, – возразила она с восхитительным горестным мужеством. – А ведь я так надеялась увидеть дорогую Сару прежде… до того как… ну ты понимаешь…

Бенедикт не понимал, однако ухватил идею и старался изо всех сил.

– Ты скоро увидишь ее, дорогая, обещаю.

– Ах, если бы это могло произойти! – воскликнула Батшеба. – Это единственное, о чем я мечтаю. Но в понедельник… нет, может оказаться слишком поздно… боюсь, у меня не хватит сил.

Как, несомненно, и рассчитывала миссис Уингейт, трогательная сцена привлекла пристальное внимание другой пары.

– Леди серьезно больна? – поинтересовалась миссис Хамбер и выразительно взглянула на мужа.

– Откуда мне было знать? – начал оправдываться тот. – Она чувствовала себя… то есть выглядела вполне здоровой. Говорят, что совсем недавно лихо размахивала хлыстом.

Бенедикт осторожно прислонил миссис Уингейт к стене гостиницы, поднялся и подошел к супругам Хамбер.

– Если бы вы видели ее в безжалостном свете дня, то непременно заметили бы зловещие признаки, – поведал он тихо. – Сам не знаю, как она нашла в себе силы, чтобы прийти мне на помощь. Это так безрассудно в ее состоянии… но она очень, очень мужественна.