Всегда в декабре - Эмили Стоун Страница 36

Мама уже приподнялась – золотая подвеска у нее на шее пришла в движение – и потянулась к стоявшему в середине стола блюду с испанским рисом, который шел гарниром к запеченному лососю. Макс подавил желание закатить глаза и упорно избегал смотреть на Хлою, боясь увидеть у нее на лице подобное выражение. Мама старалась накормить Эрин, едва та переступила порог, даже смоталась в кондитерскую у черта на рогах, чтобы купить бисквиты, которые «Эрин непременно понравятся».

– Нет, честно, Валери, я сыта!

Мама поджала губы, накрашенные красной помадой, и повернулась к Лиаму, который сидел напротив Макса. Черный пиджак он повесил на спинку стула, выставив на всеобщее обозрение красную рубашку, – и заново наполнял тарелку.

– Все хорошо, Лиам?

Когда мама общалась с Лиамом, ее американский акцент, казалось, становился явственнее, точно территориальная общность смягчала английский выговор, который она усвоила. Давясь, Лиам поспешно проглотил кусок, чтобы ответить ей, а она нежно ему улыбнулась – приди ей фантазия утереть ему рот салфеткой, Макс не удивился бы. Для нее сейчас было что-то вроде Рождества – Лиам и Эрин были у них в гостях, и даже возвращение из Англии двоих собственных детей не шло с этим ни в какое сравнение.

Мама с явной неохотой уселась обратно и переглянулась с отцом, который, сложив руки на животе, точно от дискомфорта, чуть снисходительно улыбнулся ей со своего места во главе стола. Макс знал, что отец активно старается поддерживать форму, но, несмотря на это, на поясе у него уже появился жирок. Впрочем, семейство тактично избегало разговоров на эту тему.

Цепкий взгляд матери метался между пустой тарелкой Эрин и едой на столе, и Макс прямо видел, как ей хочется заставить Эрин съесть что-то еще – за последние два часа с момента приезда Эрин она дважды сказала Максу, что та «очень худенькая», точно это являлось поводом для беспокойства, а не результатом, которого гостья усиленно добивалась. Прежде чем Макс успел вмешаться, Эрин поднялась из-за стола.

– Валери, это было потрясающе вкусно, огромное спасибо. Извините, что ела немного – мои биологические часы сбились, и я ужинала в самолете – не знала, что у вас будет застолье, ведь прилет поздний.

Это было сказано предельно любезно, но Макс отчего-то заерзал на стуле. Не помогло даже то, что мама свирепо зыркнула на него янтарно-зелеными глазами – их он унаследовал от нее, – по маминому выражению, «присвоил», – только у него золотистая кайма радужки была темнее, чем у матери. Черт, она же сама решила устроить этот пир горой, при чем тут он? Он только сказал, Эрин, возможно, будет голодна с дороги, что явно подразумевает – возможно, и нет. Он что, обязан знать, как функционируют центры голода и насыщения в чужом организме?

– Вы ели в самолете? – Идеально выщипанные – не собственноручно – брови матери сошлись на переносице. – Вы же летели бизнес-классом, Эрин?

Отец потянулся и взял мать за руку, а Макс сказал:

– Мама!

Хлоя беспомощно закатила глаза и положила себе очередную порцию риса – мать и не подумала предложить добавки собственным детям, другое дело – гости. Макс заметил, как Лиам, чтобы не задеть рукой Хлою, чуть подвинулся, когда та потянулась через стол, и не удержался от усмешки. Эти двое были подчеркнуто вежливы друг с другом – Хлоя вела себя так в присутствии родителей, а не в силу натуры, как Лиам – и за ужином они не перебросились и парой слов, разве что по ходу общего разговора. Но Макс видел, какие взгляды Лиам бросал на нее украдкой и как Хлоя упорно игнорировала эти взгляды. Кто бы говорил. Пока он думал об этом, Эрин сменила позу, и он в третий раз за вечер почувствовал прикосновение ее колена, обтянутого узкими джинсами, которые во всей красе демонстрировали ее потрясающие ноги. Теоретически говоря, это было мимолетно и случайно и, конечно же, осталось незамеченным сидящими за столом. Но по едва ощутимому и в то же время твердому касанию Макс понял, что с ее стороны это не было случайностью – тем самым она давала понять, что, беседуя с его матерью, она сосредоточена на нем. Он взял бокал – увы, напиток был безалкогольный – и с сосредоточенным видом сделал глоток.

– Что? – спросила мама, и тон ее голоса до смешного был похож на тон Хлои.

Возможно, ему досталась мамина внешность, но нрав на все сто процентов унаследовала дочь, хотя обе отказывались это признавать.

Отец кашлянул, взгляд его глаз – карих, как у Хлои, только чуть темнее – остановился на припудренном лице матери, и он снова легонько пожал ей руку. Мать сделала вид, что ничего не заметила.

– Что творится с экономикой, – продолжала она, – особенно с продуктами питания – такого не пожелаешь даже миссис Прайс с нижнего этажа. – Она поджала губы, прищурившись. – Нет, ей можно. Третьего дня она имела наглость поинтересоваться, занимается ли наша уборщица стряпней, и это она, конечно же, в насмешку, потому что ей отлично известно, что мы не можем себе позволить двух помощниц…

– Кухарка нам в любом случае не нужна, – вставил слово отец. – Иначе как мы будем жить без твоих обедов? – Он подмигнул жене, и Макс заметил, как мать попыталась скрыть улыбку.

– Золотые слова! – сказал Лиам, пытаясь подражать британскому акценту.

– О, Лиам, ты просто душка!

Мать тепло улыбнулась ему, ее взгляд смягчился, точно она смотрела на своего первенца. Она поправила прическу, как бы проверяя, не развились ли кудряшки, накрученные вчера. Максу достались не только ее глаза, но и каштановые волосы – правда, без кудряшек, и он был этому рад – будь они вьющиеся, пришлось бы возиться с расческой. Волосы его были темнее и отливали золотисто-рыжим только на солнце.

Лиам признательно блеснул глазами в ответ и поднял бокал «пино-гриджио» за мамино здоровье. Хлоя испепелила Лиама взглядом, но тот либо не заметил этого, либо предпочел не заметить, и, встретившись глазами с Максом, сестра изобразила рвотный позыв над своим бокалом. Отец тотчас строго зыркнул на нее, и Хлоя, сделав вид, что закашлялась, похлопала себя по груди. Макс пытался не рассмеяться.

К счастью, мама не обращала внимания на Хлою, целиком сосредоточившись на Лиаме и Эрин, которая с полуулыбкой сказала: «Отличный тост». Эрин сделала глоток вина, но Макс видел, что она пытается подавить зевок. Вид у нее был измученный, хоть и отредактированный: темные круги под глазами аккуратно замазаны, бледным щекам придан румянец, голубая блузка, которую она надела после душа, – безупречно свежая, и светлые волосы вполне себе… пушатся. Хотя он не был уверен, что Эрин выразилась бы именно так. Он понимал, что ей отчаянно хочется спать, но из-за стола она выйдет только тогда, когда сочтет это приличным.

Сидящая напротив Хлоя сложила рядом нож и вилку, откинулась на спинку стула и похлопала себя по животу.

– А пудинг будет?

– Ты наелась за троих, – нахмурилась мать.

– Но ты так шикарно готовишь, мамуля, – сладко улыбнулась Хлоя. – А у меня почти совсем нет на это времени, я же работаю, сама помнишь, как оно бывает поначалу… – Она страдальчески посмотрела на мать, и Макс увидел, что лицо той невольно смягчилось.