Свадьба на Рождество - Валери Кинг Страница 35

Когда Хью медленно открыл резную дверь гостиной, его охватила волна теплого воздуха. Тепло источало полыхавшее в камине рождественское полено. На когда дверь за ним закрылась, он забыл и об этом необыкновенно приятном ощущении тепла, и вообще обо всем на свете — так поразило его представшее ему зрелище. У Хьюго перехватило дыхание, так что ему даже показалось, что шейный платок стал тесен. Он как будто вступил вновь в мир своей юности, такой любимый и знакомый, что струны его сердца зазвучали, словно их коснулась рука великого музыканта.

В старинном камине, размеры которого вполне соответствовали размерам просторной комнаты с высоким потолком, разгоралось ярким пламенем рождественское полено. По традиции его зажигали в канун Рождества, и оно горело в течение всего праздника. Сегодня, конечно, еще не Рождество, до него еще целых девятнадцать дней. Но в семье Рейнворт была своя традиция — большое полено горело у них в камине неделями. Теперь все дело было в том, чтобы не дать ему погаснуть — и не догореть до конца — раньше Рождества. С сегодняшнего вечера каждый член семьи по очереди должен был усердно расшевеливать угли, добавлять дрова, чтобы само полено сгорало понемногу. Все готовы были с энтузиазмом поддерживать любимую семейную традицию.

Хью задержал дыхание, чтобы не дать пролиться подступившим слезам. Его глубоко тронули мелодичные голоса, пылавшее в камине полено и вид всех его сестер, брата и Мэри, удобно устроившихся в креслах.

А как чудесно была убрана гостиная!

Когда он позволил Мэри украсить лестницу и холл, а потом согласился предоставить в ее распоряжение еще и гостиную, он не ожидал, что в результате ее трудов увидит эту комнату такой, какой она была при его матери. Леди Рейнворт всегда украшала дом на Рождество зеленью и лентами. Сейчас даже на люстре красовались алые банты, а снизу была подвешена ветка омелы! Среди веток и гирлянд мерцали свечи.

А какие у них всех счастливые лица! Кит, Джудит и Констанция в креслах у камина, Амабел в своей коляске рядом с софой. И как привязалась к Мэри Беатриса… Она и сейчас сидит у нее на коленях, склонив голову к ней на плечо, так что темно-русые и черные локоны переплетаются.

Хью неожиданно испытал настоящее счастье. Ему показалось, что он наконец вернулся домой после долгого отсутствия и не узнает своих сестер и брата. Так много времени, которое он мог бы провести в общении с ними, прошло в трудах по восстановлению состояния Лейтонов, добровольно возложенных им на себя! Когда он последний раз выезжал с Китом по утрам на Юпитере и Юноне?

Когда оба они заканчивали день, проведенный на охоте, за кружкой пива в «Кошке со скрипкой»? Год назад, два, три? Он не мог припомнить.

А когда он последний раз танцевал на балу в Дарби или Честерфилде с Констанцией и Джудит? Как похорошели его сестры! Когда они успели превратиться из симпатичных подростков в элегантных юных леди? И как они могли в этом преуспеть без материнской заботы?

«Господи, да ведь мне придется скоро выдавать их замуж!» — вдруг сообразил он с тревогой. Ему пришло в голову, что этим следовало бы заняться Гонории, когда она станет его женой. Но почему-то мысль о Гонории, опекающей неукротимую Джудит и взбалмошную Констанцию в вихре лондонского света, вызвала у него серьезные сомнения. Ей такое занятие придется не по вкусу, да и справится ли она?

Взгляд его невольно обратился к Мэри. Будь она замужем, она бы с удовольствием взялась за такие обязанности…

Как будто почувствовав на себе его взгляд, Мэри подняла на него глаза и улыбнулась. Хью ощутил новый спазм в горле. Боже, до чего она хороша, с этими затуманившимися от удовольствия зелеными глазами!

Хью вдруг подумал, что никогда не видел, чтобы Гонория взяла Беатрису на руки или даже прикоснулась к ней. Но как удивительно ласково, чисто женским материнским движением обхватила девочку Мэри! Она по-прежнему не отводила взгляда, и в ее глазах Хью увидел своих собственных детей. Им была бы так же хорошо у нее на руках, как Беатрисе, их бы так же согревала ее доброта, ее ласка, тепло ее сердца…

И внезапно ему самому страстно захотелось оказаться в объятиях Мэри, прижать ее к себе, познать ее любовь. Он желал ее — желал ее всем своим существом.

Мари наклонилась к Беатрисе и шепнула ей что-то на ухо. Подняв голову, девочка взглянула на него, соскочила с колен Мэри и подбежала к нему. Хьюго подхватил ее на руки и обнял.

— Чудесно, правда, Хью? — прошептала она. — Мы здесь так потрудились! Я помогала связывать ветки.

Хью поцеловал ее в щеку.

— Моя милая умница, — прошептал он.

Поскольку квартет еще не допел, Хью так и остался стоять у двери. Беатриса обняла его за шею и прислонилась головкой к его плечу, Хью с особенной остротой почувствовал, что, как бы прилежно он ни исполнял свои обязанности по отношению к семье, пытаясь восстановить их состояние, этого было недостаточно. Он забыл, насколько это замечательно — просто быть с ними вместе. Особенно под Рождество.

Прозвучали последние слова рождественского гимна, и все семейство вслед за Китом разразилось бурными аплодисментами. Беатриса соскочила с рук Хью и тоже изо всех сил хлопала в ладоши. Когда певцы раскланялись, Хью подошел к ним и поблагодарил за прекрасное исполнение. После чего кухарка пообещала, что очень скоро будет подан рождественский пунш и печенье, которое прислала экономка мистера Белпера.

Когда певцы удалились и семья осталась в своем кругу, Констанция не удержалась, чтобы не спросить:

— Ну скажи же нам, Хьюго, тебе понравилось? Что ты думаешь о нашем полене и об украшениях Мэри?

Улыбнувшись, Хью подошел к камину, где она стояла, и обнял ее за талию, другой рукой привлекая к себе Джудит.

— Все замечательно! Так, как и должно быть на Рождество. Простите меня за то, что последние годи я забывал об этом празднике. Но я исправлюсь. Начнем с того, что вы с Джудит закажете себе новые платья для рождественского бала. Надеюсь, их успеют сшить?

Хью сам не знал, когда он принял решение позволить сестрам это развлечение, которого они так жаждали и в котором он им отказывал. Но ему казалось, что это случилось, когда Мэри, держа на руках Беатрису, подняла голову и улыбнулась ему.

— О, Хьюго! — воскликнули близнецы и чуть не задушили его в объятиях. — Спасибо тебе, спасибо большое!

Никогда в жизни ему не случалось испытывать такого приятного нападения.