Запретам вопреки - Ирен Беллоу Страница 35

После холодного марта апрель с первых дней принес в озерный край долгожданное тепло, и наконец здесь тоже все зазеленело, налилось бутонами, которые раскрывались, являя миру чудо – рождение цветка. Дейзи каждый год с нетерпением ждала чудесных превращений на своих клумбах. В этом году из-за неожиданного вторжения Филиппа Тарсена в ее жизнь она пропустила этот момент. В конце апреля одновременно цвели примулы, нарциссы, тюльпаны. Ранние пионы клонились под тяжестью бордовых пышных головок, набрали бутоны кустовые розы, рядом с кухонной дверью благоухал китайский жасмин.

Дейзи вышла в сад, убегая от духоты в доме и надеясь восстановить душевное равновесие.

Здесь все цвело и радовало глаз, но не могло заполнить пустоту, образовавшуюся в ее душе после отъезда Филиппа. В этот ранний час даже в саду было жарко. Укрывшись от палящего солнца под навесом террасы с западной стороны дома, Дейзи решила, что по всем признакам к вечеру разразится гроза. Запрокинув голову на спинку кресла-качалки, она взглянула на небо и зажмурилась. Такой же интенсивной голубизной поражало ее небо в Лос-Анджелесе. Сейчас она готова была признаться самой себе, что неделя, проведенная вдвоем с Филиппом в Лос-Анджелесе, была самой прекрасной в ее жизни.

Семь дней они почти не расставались, семь дней, заполненных яркими впечатлениями, сменяющими друг друга с калейдоскопической быстротой. О ночах Дейзи приказала себе не вспоминать. Но память услужливо, как опытный садист, выбрала из всех ночей воспоминание о той ночи, когда они вернулись в свой отель из казино. Филипп выполнил свое обещание компенсировать ей в постели проигрыш. Нет, лучше не вспоминать всего того, чем они тогда занимались. Это было похоже на безумие. Дейзи даже сейчас испытывала головокружение, вспоминая ласкающие руки Филиппа на своем теле. Почему-то запомнилась легкая штора в проеме открытой балконной двери – свежий ночной ветерок раздувал ее как парус – и хор цикад. Филипп спал, а ей не спалось. Полная луна забрела на их сторону, щедро залив комнату призрачным светом. Филипп забеспокоился во сне, что-то пробормотал, потом лег на бок, спиной к окну, и Дейзи услышала его ровное дыхание. Она стала разглядывать его лицо, хотя и во сне оно сохраняло непроницаемое выражение. По движению зрачков под веками Дейзи догадалась, что Филипп видит сон. Если бы существовала такая возможность, она бы не отказалась проникнуть в его сон. Хотя бы для того, чтобы получше узнать его. Стоило ей тогда подумать об этом, как губы Филиппа четко произнесли ее прежнее имя – Марша.

О чем она думала тогда, какие чувства испытывала, Дейзи вспомнить не смогла. Только голова сильно разболелась. Давно у нее не было приступов мигрени. Поспешно скрывшись в доме, она поднялась в спальню, задернула окна плотными гардинами, приняла лекарство и легла поверх покрывала с холодным компрессом на лбу. Стоило ей закрыть глаза, и она вновь увидела, как тонет раскаленный солнечный диск в океане. Они сидели на балконе своего номера в приморском отеле, который решил снять на одну ночь Филипп, узнав, что ей никогда не приходилось видеть заход солнца на море. Зрелище поистине было грандиозным. Они просидели на балконе до самой темноты в молчании. Да, в молчании, это Дейзи хорошо помнила. Помнила, как приятно было молчать рядом с Филиппом, чувствуя на своей талии его теплую руку.

В одном из своих романов она вложила в уста героини фразу о том, что настоящая любовь не нуждается в красивых словах. Почему она сейчас вспомнила об этом? Дейзи задумалась, можно ли было назвать их отношения с Филиппом любовью? Нет, конечно. Для нее любовь – это прежде всего доверие, уважение, взаимная поддержка.

У них с Филиппом нет ни первого, ни второго, ни третьего. Есть только секс. Для мужчины, возможно, этого достаточно в браке, но только не для нее. Она вспомнила, с каким откровенным презрением Филипп относится к ее романам. Если честно, она тоже была невысокого мнения о детективах Тарсена, но никогда его не высказывала.

Правда, Филиппу не приходило в голову поинтересоваться ее мнением. А вот если бы он спросил, ей было бы что ему сказать. Все его детективы строятся по одной и той же схеме. Меняются имена, географические названия, но содержание остается прежним: серийный герой, секретный агент, выполняя спецзадание, попадает в сложные ситуации. В конце романа он, преодолев все трудности, возвращается на родину, докладывает начальству, что задание выполнено, и до следующего задания, то есть романа, превращается в скромного жителя мегаполиса. Ни соседи, ни друзья, с которыми он иногда проводит вечерок в кафе, не подозревают о его героической деятельности. Самое надуманное, что ни в одном из романов Тарсена у героя нет ни жены, ни невесты, ни хотя бы любовницы. Аскет-подвижник!

А действительно, задумалась Дейзи, почему Филипп лишил своего героя даже родственников? На всякий случай? Чтобы не догадались, чем он зарабатывает на жизнь? Дейзи фыркнула от сдерживаемого смеха. Предположим, родных у героя нет, потому что сам Тарсен сирота. Но Филипп не аскет и никогда им не был. Из рассказа Линды следует, что он опытный ловелас. Эмили Маклинн, совсем напротив, считает своего приемного сына однолюбом. А этот однолюб на ее глазах женился на женщине, которую не любит! Чтобы через месяц умчатся по зову той единственной, которую он, возможно, действительно любит. Дейзи может подтвердить, что Филипп восхитительный любовник. Правда, сравнить его не с кем, других мужчин в ее жизни не было.

Дейзи сняла со лба нагревшийся компресс.

Острая боль прошла, но голова по-прежнему оставалась тяжелой. Пора приниматься за дела, скоро Энди вернется из школы. Мысль о сыне оказала на нее благотворное воздействие. Она встала с постели, подошла к окну и раздвинула гардины. Голубизну неба теперь скрывали низкие свинцовые тучи, хотя где-то еще пробивались лучи солнца, окрашивая их по краям в тревожный желтый цвет. Воздух и все вокруг застыло в неподвижности.