Последняя из рода Болейн - Карен Харпер Страница 33

На Марии было синее атласное платье с боковыми прорезями и таким низким квадратным вырезом, на какой она редко отваживалась. Ее золотистые волосы были зачесаны назад и уложены валиками над высоким белоснежным лбом. Из украшений она надела один-единственный кулон с громадной жемчужиной, некогда принадлежавшей ее бабушке. Анна тоже выглядела восхитительно в малиновом с белым платье, а бледность ее кожи подчеркивала живые темные глаза. Из длинных рукавов, как обычно, выступали очень пышные кружевные манжеты, призванные скрывать небольшой дефект левой руки.

Отец провел их в самую середину густой гудящей толпы, которая ожидала выхода короля. В этом водовороте бархата и позолоты Мария почти не узнавала лиц, за исключением своего дяди, герцога Норфолка, и своего кузена сэра Фрэнсиса Брайана, который запечатлел на ее щеке долгий поцелуй и наговорил им всем уйму любезностей. Несмотря на жестокие слова, сказанные сегодня в Ардре Вильямом Стаффордом, Мария радовалась тому, что отец так близко, и набралась смелости задать ему столь волновавший ее вопрос.

— Что, Мария? — откликнулся он, когда она заговорила; отец слегка поворачивал голову влево-вправо, глаза были устремлены вдаль: он внимательно разглядывал собравшихся.

— Я спросила, господин мой отец, скоро ли я отправлюсь на родину.

— А почему тебе пришло это в голову, девочка?

— Я теперь уже старше большинства фрейлин, и… вот я и подумала…

— Возможно, отправишься. Я скоро обдумаю это, быть может, даже сегодня вечером.

— Ах, отец, мне так хотелось бы оказаться дома, в Гевере!

— Гевер — это не совсем то, что я готовлю тебе, Мария. После блестящих возможностей, открывшихся перед тобой при французском дворе, я, видишь ли… — Взгляд отца в неожиданно наступившей тишине метнулся в дальний конец зала. — Король идет! — шепотом сообщил он.

Мария стала внимательно вглядываться. Загремели в духоте фанфары, все головы повернулись, и по рядам придворных волной пробежал поклон, когда Тюдоры вошли в зал и направились к своим креслам. Томас Буллен удачно разместил своих подопечных, потому что совсем скоро Мария увидела рослого темноволосого мужа Марии Тюдор, а затем и улыбающегося рыжеволосого великана-короля.

Обе сестры присели в глубоком реверансе и не выпрямлялись, пока члены королевской фамилии не устроились на своих местах. Вдруг Мария увидела дорогую подругу прежних далеких дней, свою покровительницу, красавицу сестру короля. Брат-король простил ее, и теперь она вся сияла от счастья рядом со своим любимым Чарльзом Брендоном. Глаза Марии наполнились слезами радости.

Однако самое большое восхищение вызвал у Марии король. Ей даже с трудом верилось, что ее отец уже так долго служит этому великому властелину. До сих пор она видела его лишь однажды — когда держала плащ принцессы Марии и слышала, как Генрих обещал сестре, что в случае смерти французского короля она сможет выйти замуж за кого сама пожелает. Мария уж и позабыла, как великолепно он сложен. А золотисто-рыжая борода прекрасно оттеняла румяное лицо и серо-синие глаза. «Светловолосый великан одолеет своего соперника, черноволосого короля-сатира», — подумала она с гордостью. Монарх Англии был одет в серебристо-белые шелка, его широкую грудь от плеча до плеча пересекали массивные золотые цепи, прекрасно уравновешивавшие могучие бедра и мускулы икр, от которых туго натягивались шелковые чулки, перехваченные расшитыми золотом и украшенными самоцветами подвязками. Аналогичный узор из золота и самоцветов украшал и внушающий почтение своими размерами гульфик, хранивший мужское достоинство короля. Эти узоры подчеркивали расшитый золотом и усаженный по краям драгоценными камнями воротник — таким образом, наряд короля привлекал особое внимание к его мужественному лицу и могучим чреслам.

Лишь когда отец велел им выйти вперед, Мария заметила королеву — полную, бледную, в темно-зеленом платье, с лежащим на обширной груди большим распятием. «Еще одна Клод», — подумалось Марии. Она была поражена бьющим в глаза контрастом между жизнерадостным подвижным королем и тихой грустной королевой.

Едва направившись к возвышению, семейство Буллен сразу было замечено королем, и он мановением руки, на каждом пальце которой ярко искрились перстни с самоцветами, подозвал своего посланника.

— Томас, ради бога, где носит этого Уолси? Он давно должен быть здесь, на нашем приеме! — Голос монарха обладал богатством оттенков и модуляций. Мария встала чуть позади отца, а Анна — отдельно от обоих, глядя во все глаза.

— Ваше величество, я видел его сразу после полудня — ему оставалось еще многое сделать в Ардре. Не сомневаюсь, что скоро он воротится, завершив все дела.

— Ему же лучше, если так. Вот это все — его затея, а я не желаю приезжать туда утром, прежде моего брата Франциска. Я не буду стоять там и дожидаться прибытия французов.

— Мы продумали каждую мелочь, Ваше величество. Позвольте также заметить, что шелковый шатер Франциска не идет ни в какое сравнение с вашим поразительным Дворцом иллюзий.

— Ну что ж, я и хочу всем им показать мощь и величие Англии. А что говорят наши юные английские красавицы, пусть и воспитанные при французском дворе? Это твои дочери, так ведь, мудрый мой посланник? Разрази тебя гром за то, что ты скрывал от нас таких прелестниц!

Он сверкнул глазами, прищурился и окинул обеих девушек быстрым взглядом. Мария, к своей радости, не ощутила в этом взгляде никакой любовной искры. «Вильям Стаффорд ошибался», — заключила она, а король Генрих тем временем повернулся к супруге и представил их.

— Это прекрасные цветы из сада Буллена, дорогая. Ты их растил и лелеял за крепкими стенами своего Гевера, а? — Генрих и его посланник засмеялись.

— Они несколько лет воспитывались при дворе Франциска, Екатерина, — продолжал объяснять король, не сводя глаз с Марии. — Вне всяких сомнений, это прекрасная школа для завершения образования. — Последняя фраза заставила Марию побледнеть, но Анна ответила неожиданно легко и свободно.

— Нам очень нравится французский двор, Ваше величество, но мы, конечно же, скучаем по своему родному Геверу и всей нашей прекрасной Англии.

На губах королевы Екатерины появилась ласковая улыбка.

— Помню, я встречала вашу матушку при дворе, когда еще не была супругой Его величества, — сказала она, слегка коверкая английские слова. — Когда смотришь на вашу светловолосую дочь, лорд Буллен, кажется, будто все это было только вчера. Вы согласны, милорд? Она так прекрасна!

— Да, да, милая Екатерина. Но годы протекли, теперь перед нами стоит совсем другая леди, юная и готовая познать столько захватывающего и неведомого — верно, Томас?

— Простите, государь?

— Твоя Мария уже вполне достаточно повзрослела, чтобы возвратиться на родину. Мне кажется, она созрела для замужества. Она помолвлена?

— Еще нет, Ваше величество.

— Мы сосватаем ее за доброго англичанина, пока какой-нибудь французский щеголь не успел вскружить ей голову, Томас. А Екатерине пригодится придворная дама из благородного семейства.