Зачем нужен муж? - Клаудиа Кэрролл Страница 33

Да, это будет весело. Из всей цепи моих несчастий, как я называю своих бывших бойфрендов, найти этого человека мне наиболее любопытно. Впрочем, сначала я должна кое-что пояснить.

Номера четыре зовут Тони Ирвин, и, хотя я знаю его еще со школы, мы никогда не сходились вместе до второго курса университета. Тони был исключительным, во всех отношениях замечательным парнем. Если снимать про него кино, его роль исполнил бы… Джуд Лоу — настолько он хорош.

Он ходил в элитный колледж Сент-Эндрюс, школу для мальчиков неподалеку от нас, и служил чем-то вроде кумира-иконы-эталона, по которому измеряли остальных мужчин все девчонки из нашего класса. Не говоря уже о внешности — высокий синеглазый блондин, образ, который, как мне кажется, представлялся Оскару Уайльду, когда он писал «Портрет Дориана Грея». Короче говоря, он был идеалом во всем.

Одаренный как физически, так и интеллектуально, он был первым учеником в школе, а затем поступил в ДУК, чтобы изучать историю и английский язык. Он был одним из тех редких людей, кому благоволят небеса и для кого приберегают лучшие дары, и, словно этого недостаточно, Тони Ирвин был едва ли не самым милым и замечательным человеком, какого я когда-либо встречала, прежде или теперь.

Как говорят у нас на телевидении, Тони был так популярен, что практически несводим к общему знаменателю. Все любили его, и никто не мог бы сказать о нем недоброго слова.

В качестве примера феноменальной харизмы Тони Ирвина можно привести такой факт: мы с Рэйчел до сих пор, после стольких лет, утверждаем, что он единственный человек из всех, живых или мертвых, реальных или выдуманных, из-за кого мы чуть не поссорились.

Нас разлучили обстоятельства, или мне просто хочется так думать; он выиграл стипендию от университета Глазго в Шотландии, и поэтому, к моему безутешному горю, нам пришлось расстаться. Даже несмотря на то что нам обоим было всего по двадцать лет, если бы это зависело от меня, я бы вышла за него замуж. Без вопросов. Но мы были разлучены, и трудность поддержания нежных чувств на расстоянии взяла свое, как это неизбежно бывает. Так что после нескольких месяцев романтической переписки (которая сейчас, в век электронной почты, пятицентовых эс-эм-эс и дешевых рейсов авиакомпании «Рай-анэйр» в аэропорт Прествик под Глазго, кажется доисторическим прошлым; но тогда, в 1988 году, у нас были только бумага и ручка, не говоря уже о том, что папа бы голову с меня снял за междугородные телефонные счета) и после всех рыданий, стенаний и зубовного скрежета с моей стороны, нам наконец пришлось признать, что все осталось в прошлом. В этом вся проблема двадцатилетнего возраста: вам кажется, что Тони Ирвины в этом мире растут на деревьях гроздьями. Только повзрослев, я поняла, какой редкий бриллиант упустила из рук.

Но есть одно, что никто у меня не отнимет.

Шесть счастливых, безоблачных месяцев второй половины 1987 года я была подружкой Тони Ирвина.

Возвратившись из своей поездки, Рэйчел добровольно вызвалась проделать за меня всю розыскную работу, чему я была очень благодарна, потому что объем работы по «Кельтским тиграм» достиг заоблачных высот. Мне даже пришлось один раз остаться ночевать в офисе в воскресенье, чтобы пересмотреть монтаж отснятого на прошедшей неделе и в лихорадочном темпе вычитать сценарии на будущую серию. Однако я умудрилась выкроить время на звонок Рэйчел в Париж, и мы вчерне набросали стратегию облавы на Тони Ирвина. Конечно, это не стоит сравнивать с планом операции «Буря в пустыне», но мы сделали все от нас зависящее. Так вот. Сейчас я поясню вам порядок действия.

1. Когда Рэйчел расплевалась со своим муженьком номер два (или ничтожным антиподом, как она его называет), она продала оба своих обручальных кольца и внесла деньги в качестве залога за маленький и миленький загородный домик у моря в Долки, графство Дублин. В то время она рассуждала так: «Раз уж я развожусь чаще кроликов, то должна же я за это как-то себя порадовать».

2. Некоторое время спустя она разорилась на покупку «Столичного шика» в центре города, который продавался вместе с полностью обставленной квартиркой-люкс над магазином, откуда открывался восхитительный вид на реку Лиффи. Такая убежденная горожанка, как наша Рэйчел, перед соблазном жить в самом сердце старого города устоять не могла, так что она сдала домик внаем и перевезла все пожитки в свою холостяцкую девичью берлогу.

3. Так получилось, что, когда Рэйчел сдавала свой загородный дом, агентом по недвижимости выступил еще один выпускник Сент-Эндрюс, к тому же старый друг Тони, по несчастной случайности носящий имя Майкл Брик — а для знакомых Мик Брик. Мы знали его с детства исключительно по прозвищу Брик-Бряк.

4. Вот наш план, в двух словах. Первым делом с утра Рэйчел звонит Брик-Бряку по изящно продуманному поводу сдачи домика внаем, срок аренды которого, по счастливому стечению обстоятельств, истекает в будущем месяце. Она довольна своими жильцами и намерена продлевать срок аренды до тех пор, пока им это нужно, но мы надеемся, что Брик-Бряк, будучи легкомысленным под стать своему прозвищу, не догадается, что она звонит ему только потому, что собирается выведать что-нибудь о его старом товарище и однокласснике Тони Ирвине. Есть, конечно, вероятность, что Брик-Бряк понятия не имеет, где сейчас Тони и чем занимается, или вообще-то он прекрасно знает, где сейчас Тони, но в данный момент, по легкомыслию своему, забыл…

Однако, как мудро замечает Рэйчел, мы будем решать проблемы по мере их поступления.

Телестудия пустынна, и если отвлечься от телефонных звонков и плетущих интриги актеров, то я успела переделать массу дел, хотя сидение в пустом кабинете в воскресный день — один из самых экстремальных опытов одиночества в моей практике. Мне вспоминаются слова Дэвида Брютона, что это идеальная работа для бессемейных, но в данный момент, как ни люблю я свою работу, я предпочла бы мести улицы или расфасовывать продукты в супермаркете, лишь бы возвращаться домой к любящему мужу в конце долгого трудового дня…

Уже поздно, время подходит к восьми, когда я выползаю на автостоянку, чтобы уныло потащиться домой. Я мечтаю заказать навынос что-нибудь из китайской кухни, или из индийской, или просто цыпленка гриль, позвонить Кэролайн и спросить ее, не поздно ли еще добавить мой именной горшочек к ее обычному большому семейному воскресному ужину с жарким, и вдруг слышу шаги за спиной.

В сумерках я различаю Филипа Берка, тоже в одиночестве направляющегося к своему автомобилю.

Тьфу ты, зараза.

Ну ладно. Учитывая, что он не только мой начальник, но и самый страшный человек в нашей телестудии, моим первым, инстинктивным побуждением было бежать куда глаза глядят, понадеявшись, что он меня не заметил, но парковка практически пуста, и шансы у меня ничтожны. Он замечает меня, машет рукой и уверенно направляется в мою сторону. Я плетусь ему навстречу, молясь про себя, что он не будет доставать проблемными вопросами насчет поднятия рейтинга «Кельтских тигров». Я слишком вымоталась, чтобы пережить сегодня еще и дотошную проверку.