Надбавка за вредность - Вера Эпингер Страница 33

— Теперь мне ясно, откуда у вас такой автомобиль, — окончательно добил Воронцов и убавил громкость музыки. — Впрочем, это не мое дело раз уж на то пошло. Меня больше интересует, почему вы приехали на трамвае, — выговаривая последнее слово, начальник едва заметно скривился.

А мне стало обидно, что шеф продолжает гнуть свою линию, думая обо мне в ключе непотребства. Да, услышал он разговор и пришла я в таком наряде. Ну и что? Неужели я правда создаю впечатление распутной девушки? Никогда за собой не замечала. Но раз он продолжает, значит, ему виднее и мое поведение наталкивает его на такие мысли. Вот и пусть. Чего тогда так нежно гладил щеку? Или подумал, что ему что — нибудь обломится? А что — удобно. Личная секретарша ведь. Трепыхаться не должна — я ведь «неразборчивая и со свободными нравами». Лена же заикалась, что он человек непостоянный, несемейный и не остепенившийся.

— Я езжу и на общественном транспорте, — терпеливо начала объяснять я, заранее продумывая, что скажу дальше. — Сегодня был именно такой день.

— Глупо, не думаете? — Воронцов погладил большим пальцем свой подбородок с щетиной. Кажется, этот жест говорит о задумчивости? — Иметь автомобиль и ездить на автобусах с трамваями.

— Так сложились обстоятельства, — напряженно ответила и сделала еще один глоток. Вкусный. Интересно, что еще кроме лимона было добавлено? — Хотела вам сказать, что Мария Семеновна сегодня выписала мне аванс. Вы не против, Кирилл Романович?

— Нет, вы заслужили.

Мужчина даже не посмотрел на меня. Только включил фары и похоже собрался куда — то ехать. Конечно, я же его задерживаю. Встреча закончилась, договор подписан, проблемы решены. А попросить меня выйти из машины не может — вежливость и мужское достоинство не позволяют.

— Еще раз спасибо. Извините, не буду больше задерживать. Только оденусь, и вы сможете ехать.

От ледяного взгляда, окатившего, словно тот злосчастный джип водой, как-то разом поплохело. Я даже подавилась чаем и закашлялась.

— Куда вы собрались, Кира?

— Я же вижу, что вам надо ехать. Я на остановку пойду, на трамвай.

Кирилл Романович сжал руль с такой силой, что костяшки пальцем побелели. Как он его еще не сломал?

— Кира, вы за кого меня принимаете? — резко повернулся ко мне и просто пригвоздил взглядом к сидению.

Разом перехотелось возникать — только, как мышка, сжалась, постаравшись отодвинуться от Воронцова подальше. Он как будто заполонил весь салон собой и своей силой. Таких моментов, когда мужчина демонстрировал свою сущность, я привыкла бояться. Данил выходил из себя редко. Но если это случалось, то оканчивалось сломанной мебелью и разбитыми гипсокартоновыми стенами. Последний раз, практически перед самым моим уходом, стена в коридоре получила новую дыру от его кулака. Мы очень сильно поругались, и в порыве ярости он ударил ее.

— По — вашему я моральный урод, который может выгнать промокшую девушку под дождь и спокойно уехать? — злой голос с рокочущими нотками завораживал. Но мне было страшно. Страшно, как и всегда. Я так и не смогла привыкнуть к мужской ярости.

— Я такого не говорила, — отрицательно покачала головой, пытаясь вернуть себе душевное равновесие. Теребила в руках ручку от сумки — всегда раньше помогало.

— Вы намекнули на это, — так же зло продолжил Воронцов. — Говорите адрес. Я вас отвезу.

И ведь не откажешь — снова вскипит, будто чайник на плите. И с меня не убудет, если соглашусь. Если честно, возвращаться под дождь желания не было никакого.

— Знаете советские пятиэтажки на Тургенева, возле ДИВСа?

— Понял, — коротко ответил начальник, и вывернувший на проезжую часть паркетник плавно покатил по дороге.