Эти синие глаза - Мэг Кэбот Страница 32

— Простите меня, — сказала Флора все тем же безжизненным голосом. — Только не могу не думать о нем. Думаю, это и значит любить.

Рейли все с той же наигранной бодростью принялся журить ее:

— Мисс Флора, вы ведь знаете, что он вас не стоит.

— Знаю, — вздохнула Флора, и ее худенькие плечики под поношенной кружевной шалью опустились. — На прошлой неделе Том Финни попросил меня выйти за него замуж.

Искренне и приятно удивленный, Рейли тотчас же откликнулся:

— Но это же превосходно. Флора! Том — славный малый. Почему бы вам не согласиться?

Флора покачала головой, и все ее бледно-золотые локоны взметнулись:

— Это было бы нечестно по отношению к Тому. Он женится на мне, зная, что я люблю другого. К тому же его мать меня не выносит.

Рейли, знакомый с миссис Финни, понимал, почему девушка колеблется. Он положил монетку ей на ладонь, взял кружку и сказал:

— Не стоит грустить, Флора. Есть много других парней. Такая хорошенькая девушка, как вы, вряд ли останется без внимания.

Флора заморгала. Ее голубые глаза наполнились слезами:

— Да, но среди них нет того парня, который нужен мне.

Это было сказано столь траурным тоном, что Рейли растерялся и не знал, что ответить. Поэтому вместо того чтобы произносить слова утешения, он потрепал ее по подбородку и бросил ей еще монетку, после чего удалился, стараясь показать, что интересуется торговлей пирогами.

Несмотря на горе Флоры, Рейли, вышагивая между прилавками, вдыхая соленый морской воздух, слушая болтовню женщин и глядя на чаек, вившихся над их головами в надежде схватить корку хлеба, чувствовал всем своим существом, что поступил правильно, приехав на остров Скай. Правда, пока что у него была только одна пациентка — курица миссис Макадамс. Но никогда в Лондоне он не был так в ладу с собой, как здесь, в Лайминге. Может, причиной тому был бодрящий морской воздух или отсутствие удушающего дыма из каминных труб. Может быть, отличная еда из кухни миссис Мерфи или ее изысканного вкуса эль. А возможно, и это он считал наиболее вероятным, причина была в том, что в маленькой рыбачьей деревушке жил добрый, простой и бесхитростный народ. Без претензий, без мудрствования. В Лайминге рыбак был рыбаком, а рыба — рыбой, и каждый знал свое место, за исключением Флоры, имевшей более высокие запросы.

Он начинал чувствовать, что здесь наконец он по-настоящему может стать доктором Стэнтоном, а не «маркизом и врачом по совместительству». Если бы только у него появилась хоть пара пациентов.

Бараны были не единственными существами, у которых с наступлением весны появлялся пресловутый особый блеск в глазах. Рейли замечал такой же блеск в глазах многих жителей деревни, в том числе и в глазах их лорда.

Этот достойнейший муж проносился по деревне верхом на своем вороном жеребце, и при его появлении направо и налево разбегались куры, собаки и дети.

В его явлении всегда было нечто театральное. Он проносился через рыночную площадь и, заметив Рейли, осаживал своего жеребца. На этот раз он принялся махать перед носом Рейли какой-то бумагой.

— Ну вот, — сказал граф, явно весьма довольный собой. — Вот оно! Это разрешает все наши проблемы.

Рейли смотрел на ухмыляющегося джентльмена без всякого восторга. Внезапно его покинуло ощущение благополучия.

— О чем речь? — спросил он.

— Речь идет, конечно же, о Бренне, — ответствовал граф, нимало не смущенный сдержанностью Рейли. — Стабен только что привез почту, и, как полагаете, что в ней оказалось на этот раз?

Рейли, ожидавший прибытия микроскопа взамен утраченного, с надеждой спросил, не о нем ли речь. Но Йен Маклауд ответил отрицательно, при этом лицо его выразило досаду.

— К черту ваш дурацкий микроскоп, — объявил он. — Здесь письмо для мисс Доннегал от ее маленькой подружки, покрывавшей ее до сих пор.

Рейли, словно пораженный громом, протянул руку, принял от него листок бумаги и осмотрел его.

— Боже мой! — воскликнул он, увидев адрес. — Это же частное письмо, адресованное мисс Доннегал.

Раздосадованный граф вырвал бумагу из его рук.

— Да знаю я! — сказал он. — Но послушайте, что она пишет…

Рейли вновь завладел письмом, рванув его из пальцев графа.

— Я решительно отказываюсь его слушать. Вы что, спятили? Вы не имеете права вскрывать личные письма. Мисс Доннегал знает, что вы читаете ее корреспонденцию?

Граф смутился:

— Не знаю. Думаю, это могло прийти ей в голову. Все письма поступают к ней вскрытыми. Поэтому она могла предположить, что кто-то их читает. Но она никогда ничего не говорила на этот счет. Ну если и говорила, то только раз или два.

Рейли не поверил своим ушам.

— Но это невозможно! — вскричал он. — Когда вы оставите эту женщину в покое?

Заметив, что к нему прислушиваются сельчане, а также опасаясь, что жеребец графа ненароком наступит ему на ноги, он овладел собой и зашипел:

— Я запрещаю вам рыться в корреспонденции мисс Доннегал. Вы меня понимаете, Гленденинг?

Но граф только ухмыльнулся.

— Вы мне запрещаете? — сказал он со смехом. — О, это мило! Я ваш наниматель, помните это, Стэнтон! А вовсе не наоборот, хотя никому не придет это в голову, судя по тому, как вы себя ведете.

При этом справедливом замечании Рейли дернулся, потому что возразить ему было нечего. Он продолжал скрывать тот факт, что имеет титул маркиза, восьмого маркиза Стиллуорта, прежде всего потому, что для его жизни на острове это не имело ни малейшего значения.

Но, если положить руку на сердце, в гораздо большей степени его решение скрывать факт своего происхождения было обосновано явной антипатией мисс Бренны Доннегал к представителям медицинской профессии, в чьих жилах текла голубая кровь. Кроме того, он сознавал, что если бы даже и решился открыть свою тайну лорду Гленденингу, графы на иерархической лестнице все равно стояли выше маркизов…

— И все же, — сказал Рейли сурово, — вы не должны копаться в почте молодой леди. Это гадко, Гленденинг. И ваше поведение вовсе не походит на поведение влюбленного.

При этих его словах граф нахмурился.

— Но вы послушайте, — сказал он, — в этом письме говорится…

Рейли протестующе выставил вперед руку.

— Я ничего не хочу слышать.

— Но…

Внезапно пререкания двух молодых людей были прерваны тонким голоском:

— Прошу прощения.

Рейли опустил глаза и увидел мальчика, которого уже встречал, когда впервые приходил в Берн-Коттедж.

Это был Хемиш Макгрегор, с робким видом мявший пальцами свою и без того потрепанную шляпу, а его пес, выжидающе глядя, сидел рядом.