Конкурс песочных фигур - Татьяна Краснова Страница 32

Оглянулась с набережной – Володя стоит, прислонившись к сосне, совсем как на фотографии, и смотрит ей вслед. Оглянулась еще раз – не обман зрения? – вместо обычного сдержанного выражения лица – улыбка, точь-в-точь отцовская, свободная, неудержимая…

А Володя, ответив на Катины вопросы, с любопытством следил, как Карина знакомится с клиентами, как их вежливые лица понемногу теряют напряженность и становятся приветливыми. Мужчина, поначалу пытавшийся задавать вопросы по-русски, уже непринужденно болтает на родном языке, не беспокоясь, что его не поймут, и его супруга, все время молчавшая, тоже включается в беседу. Володя увидел еще одну Карину – совсем не такую, как обычно, или как тогда в Карачарове за компьютером.

– Как ты их быстро разговорила! – удивился Володя, когда Карина вернулась. – Обычно с чужеземцами чувствуешь такую дурацкую скованность, вроде как боишься в грязь лицом ударить, что ли, сказать что-нибудь не то…

– А чужеземцы на меня всегда хорошо реагировали, – отвечала Карина, довольная тем, что знакомство прошло удачно, Гарольд и Марта перечислили, что хотят увидеть, и три дня с ними действительно не будут заняты с утра до вечера. – Мама, когда работала в «Интуристе», брала меня на всякие вечера отдыха с концертами и угощением, и гости нашей страны всегда охотно заводили беседу с милой маленькой девочкой. Ну, знаешь, вопросы типа «Как тебя зовут?», «Как ты учишься?», «Кем хочешь стать?». О своих детях начинали рассказывать, о домашних животных. Американцы, немцы, англичане – акулы капитализма – расслаблялись и становились похожими на нормальных людей. Это сейчас иностранцев пруд пруди, и все раскованные, а тогда они ходили аршин проглотив и всё озирались. Особенно было смешно, когда сидишь с ними за столиком, мороженое тает, а они не притрагиваются – боятся, что их коммунисты отравят. Стращали их, видимо, сильно перед поездкой! А увидят, что девочка ест и не бьется в судорогах – и тоже берутся за ложки… Я тогда чувствовала ужасную ответственность и всерьез думала, что работаю вместе с мамой!

– Где же тебе здесь-то работать? – задумчиво произнес Володя. – В музее, может, опять? До Москвы слишком далеко.

– У меня еще переводы! – напомнила Карина, но он покачал головой:

– Видно же, что ты не приспособлена для сидячей работы. И дома, в терему сидеть не сможешь. Зачахнешь без живых людей.

– Вот еще! – возмутилась Карина. – Я спокойно делаю и то и другое, а еще ученики… Мне одинаково! И даже лучше, когда всего понемногу. Это как несколько ножек у стола – придают устойчивость, а на одной он бы завалился… А ты что это – мою жизнь, что ли, планируешь?

– А разве не нашу? – уточнил Володя, заметно ее смутив. – Слушай, а нам не пора домой? – негромко спросил он ее в самое ухо, целуя его, прядь волос и уголок глаза. – Если «Карл и Клара» уже никуда тебя сегодня не поволокут?

– Нет, сегодня – никуда! Сегодня у них семейные посиделки, – улыбнулась Карина, обхватив его за шею, но тут же отпустила и потянула за руку: – Только пойдем через парк!

– Домой – через парк? – не понял Володя.

– Ну, недалеко ведь. На богатырей посмотрим.

Он только развел руками:

– Все-то ты знаешь.

Если бы все, подумала Карина.

– А поесть? – спохватился Володя. – Ты же с утра не успела, точно? Там Аркадий нас еще обедом собирался накормить, в новом кафе, может, пойдем?

– Тогда домой попадем еще позже.Это был сильный аргумент, и Володя только пробормотал, что надо бы тогда заказать что-нибудь на дом. Карина мельком взглянула на мобильник: несколько неотвеченных звонков с незнакомым номером. Перезвонить? Да что там может быть такого важного? Это и до вечера подождет. Заодно можно будет и тете позвонить, наверное, она удивляется, что ее до сих пор нет. Хотя, скорее всего, ей все равно, сидит у себя на даче…

– А как твоя машина? – вспомнила Карина. Парк спускался к озеру уступами, они поднимались к верхнему ярусу, и идти все время в гору было тяжеловато.

– Да готова уже, водитель после праздников заберет из техобслуживания.

– А раньше она была без водителя.

– Да она всегда без него, – пожал плечами Володя, – я сам езжу. Ромка, моя правая рука, тоже сам за рулем. Наш водила в основном главбуха возит в налоговую или…

– …по магазинам, – подсказала Карина.

– Ну да. А Роман так и обедает в машине! – Володя оживился. – Уезжает на весь перерыв и гоняет где-нибудь за городом! Говорит, дорога мозги прочищает и энергии прибавляет больше, чем еда. Но я подозреваю, что энергия прибавляется в какой-нибудь придорожной пельменной… У него и люди с перерыва тянутся, как сопли, – в парке прогуливаются, он им разрешает! Древние греки! Идеи их там, видите ли, посещают лучше, чем за столами в кабинетах!

– Что, правда?

– А как это поймешь? Приходится верить. Ромка обычно знает, что делает. У него вообще менеджмент оригинальный. Я как-то заметил, что один наш труженик каждое утро заявляется на полчаса позже, да еще и не спешит, и морда наглая. Да Гусятников, видела ты его! Попробовал бы раньше, когда на пропусках время прихода отмечали с минутами! Я не выдержал, провел воспитательную беседу. Потом опечаленный Рома подходит и объясняет в своей суперинтеллигентной манере, что не надо было этого делать, что Гусятников не важно, когда придет-уйдет, а работу свою всегда сделает, и получше других. А теперь из-за меня у него стресс: является вовремя – и сидит бревно бревном, и толку от него никакого, и дело стоит. Я плюнул – пусть сам с работничками нянчится, как знает, я в это больше не вникаю.

– А тебе тогда что остается? – осторожно спросила Карина.

– Как обычно, мне – стратегия, ему – тактика. Он же исполнительный директор, отвечает за текущую работу и персонал. А я – за то, чтобы у них были работа и зарплата. Ну, заказы нахожу, с нужными людьми встречаюсь… А что это я тебя гружу всем этим? – вдруг остановился он. – Ты, что ли, интересуешься, как развивается наука? – И тут же сам ответил, словно Гусятников, очень довольный собственной догадкой: – А, тебе надо знать, насколько я стабилен и перспективен! Женщин это обычно интересует, когда у них серьезные намерения, да? Слава богу, дождался!

Они шли по аллее Дружбы, которая начиналась после обычных липовых, березовых и кленовых аллей. Здесь еще в советские времена, когда в Белогорский НИИ приезжали научные делегации из других стран, в честь гостей сажали какие-нибудь традиционные деревья их родины. Кроме южных кипарисов и каштанов, которые прекрасно акклиматизировались здесь, росли американские секвойи, финские ели и даже японская сакура. Карина с любопытством смотрела по сторонам – до сих пор все не было времени спокойно, не торопясь прогуляться по парку. Раньше, приходя сюда с Иринкой, она обычно сразу падала на скамейку – после целого дня экскурсий с непривычки ноги отваливались. Сейчас, кажется, тоже. Она и не ожидала, насколько обширна территория парка, а если пройти из конца в конец…

– Да, – важно сказала Карина, присаживаясь на новенькую деревянную скамеечку. – Провожу исследование под микроскопом!