Друзья и возлюбленные - Джоанна Троллоп Страница 30

— Расскажешь?

— Конечно. — Он пошел в ванную. — Обязательно расскажу. Когда решу, что говорить.

Дверь в ванную закрылась. Джина взяла расческу и стала причесываться.

«Обожаю прямые волосы, — недавно сказал ей Лоренс. — Прямые, густые, блестящие волосы. Ужасно сексуально. Почему волосы так сексуальны?»

Сейчас все сексуально, подумала Джина. Попросту все. Невероятно! Еще недавно она чувствовала себя брошенной и никому не нужной, а теперь так любима. Удивительное, чудесное преображение.

Два дня назад Лоренс написал ей письмо: «Мы наконец отыскали это волшебное место, правда? В шестнадцать лет нам с тобой дали карту, и мы взбирались на горы, брели сквозь леса, реки и джунгли, а потом пришли сюда. Не пойму только, почему мы не пришли раньше».

Ему, оказывается, стало гораздо легче, когда Фергус ушел, и он сам не понимал отчего. Дружить с Фергусом было трудно — они совершенно разные люди. И Лоренс очень любил Софи, больше, чем просто дочь подруги.

— Понимаешь, я все эти годы проходил с повязкой на глазах, и мне ни разу не пришло в голову ее снять.

— У тебя была Хилари. Ты влюбился в нее.

— Да, но ты ведь была рядом.

— Не совсем. Я уехала в По.

— Почему ты все опровергаешь?

— Хочу убедиться, что ты говоришь от чистого сердца. Хочу тебе доверять. Второго предательства я не вынесу.

Лоренс вышел из ванной, одетый и приятно пахнущий мятой.

— Я выгляжу слишком чистым?

Джина хихикнула.

— Скорее, пахнешь!

— Куплю «горгонзолы» и буду всю дорогу мять ее в руках.

— Не хочу, чтобы ты уходил…

— Я тоже не хочу.

— Поверить не могу, что раньше мы так легко прощались, расставались… — сказала Джина.

— До н.л. и после н.л. До нашей любви и после нашей любви.

Она многозначительно подняла указательный палец.

— И назад дороги нет.

— Конечно, нет! Каноэ уже свалилось в водопад, обратно не подняться.

— Слава Богу.

Лоренс улыбнулся.

— Что скажешь Диане Тейлор?

— Пока не думала. Разумеется, никаких имен. Надо признать, что она права насчет любви.

Он поцеловал ее, держа за руку.

— Пока, сладкая. Лоренс Вуд любит Джину Ситчелл.

Она закрыла глаза и тихо выговорила:

— А теперь проваливай.

Из окна гостиной Ви наблюдала, как Адам и Гас Вуды пропалывают клумбы Дэна. Их прислала Хилари, сказав, что общественные работы им не повредят, а ей уже давно хотелось избавиться от них на часок-другой.

— Мужчина без дела — огромная ответственность. И морока, — пожаловалась она Ви. — Надо было нарожать себе дочек.

— Зато сыновья не докучают тебе опекой.

Они не очень-то хорошо пропалывали, Дэну бы не понравилось. То и дело рассыпали по дорожке землю. Надо будет заставить их все подмести и только потом угостить тортом — кофейным тортом с шоколадной глазурью и грецкими орехами. Грецкие орехи такие забавные, похожи на крошечные мозги. Хорошо, что хоть есть кого угощать, а то Софи целыми днями работает, а Дэн и не ест почти — только клюет, как птичка. Совсем усохнет в больнице! Больница называется! Работный дом, не иначе. Столько правил, запретов, а тамошней едой и собаку стыдно кормить. Она бы сейчас сидела с Дэном, угощала бы его всякими лакомствами, да он сам попросил ее нанять кого-нибудь, чтоб пропололи клумбы. Никак они у него из головы не шли. И о чем он там думает, бедняга, один-одинешенек?

Вдруг она вскочила, распахнула окно и закричала:

— А ну глядите под ноги!

Адам удивленно посмотрел на свои ноги в кроссовках, словно и не знал, что имеет к ним отношение.

— А?..

— Лобелии! Ты ж их топчешь, верзила!

Адам убрал ногу с раздавленного голубого кустика.

— Извини…

— Чего уж теперь извиняться!

Адам перешагнул клумбу и подошел к окну. Ви нравилась ему своей сердечностью и прямотой.

— Прости, Ви, я правда не нарочно. Ноги у меня…

Они одновременно посмотрели на его ноги.

— Угу, вижу.

— Я посажу новый кустик, хочешь?

— Нет, — сердито ответила Ви. — Не надо. Все равно они еще молоденькие. Софи видел?

— Сегодня нет.

Ночью они с Гасом соорудили из подушек куклу и положили ее под одеяло на кровать Софи. Получилось неплохо, только у куклы не было головы. Гас пожалел, что негде раздобыть парик. Родители ничего не заметили. Им как раз было не до Софи: они поругались, и Лоренс среди ночи вышел на улицу — «остыть». Адам точно не знал, в чем причина ссоры, но догадывался, что все из-за работы по отелю. Несколько раз они услышали от Лоренса слово «рутина». По большому счету Адаму было плевать, а вот Гас расстроился и все порывался обсудить с братом то, что они подслушали. Даже видео не помогло — он сидел перед теликом, теребил волосы и грыз ногти, пока Адам не потерял терпение и не заорал на него. Вошла Хилари и попросила их не шуметь, потому что у нее раскалывается голова. Еще она сказала, что Лоренс ушел прогуляться.

— Зачем? — тут же спросил Гас.

— Остыть захотел.

— Зачем?

Хилари будто и не видела, как он расстроен.

— Ты что, ничего не слышат?

Потом она легла спать, пришел Джордж, Гас заварил себе горячий шоколад, и они втроем пошли смотреть на подушечную Софи.

— Клево, — ухмыльнулся Джордж.

Адам спросил Ви, не нужно ли что передать Софи, если он ее встретит.

Та вздохнула, сняла с белого кардигана длинную красную нитку и выбросила в окошко.

— Нет, ничего. Просто хотела узнать, как она.

— Немного расстроена.

— Как и все, — сказала Ви. — Как и все…

Адам покачивался на пятках, задрав руки, так что была видна полоска бледной кожи на животе.

— Кроме меня. — Он без тени самонадеянности улыбнулся Ви. — У меня-то все хорошо.

В кладовке на третьем этаже Хай-Плейс Джина наконец нашла то, что искала — коробку из плотного картона, в которой хранились ее памятные вещи из Франции: открытки, карты, путеводители, фотографии, ресторанные счета и статуэтка Генриха IV, в камзоле, чулках и туфлях с розочками, подаренная благодарным учеником из По.

— Я могла бы вернуться во Францию, — сказала она Лоренсу во время их неожиданной ночной встречи. — Давно об этом подумываю.

— Во Францию?! — слегка испуганно переспросил он.