Всем сердцем - Патриция Мэтьюз Страница 30

– Ах это! – Мадлен с облегчением засмеялась. – Это была неплохая идея, и мы прекрасно провели время.

– Уверена в этом! Но почему ты не посоветовалась со мной, перед тем как затеять это?

Лицо Мадлен стало непроницаемым.

– А я должна была? Ты сказала, что я могу управлять «Раем» по своему усмотрению.

– «Раем» – да. Но то, что случилось вчера, не имеет ничего общего с «Раем», хотя ты и пыталась сделать так, чтоб над ним смеялся весь город.

– Я считаю, что это хорошая реклама, – сказала Мадлен. – Две последние ночи у нас просто аншлаг, такого не случалось уже несколько месяцев. Я очень любила Хетти, но мне кажется, она была слишком консервативной. В этом деле самое важное, чтобы тебя знало как можно больше людей.

– Полагаю, следующей такой рекламой будет объявление в «Энтерпрайз».

– Я уже задумывалась об этом, – спокойно сказала Мадлен. – Может, я так и поступлю.

– Это уже сделали за тебя. И бесплатно. – Серена достала из сумочки газету и бросила ее на столик перед Мадлен. – Ты читала это?

– Ах вот почему сегодня было так много народу... О, я поняла. – Мадлен улыбнулась. – Тебя, вероятно, расстроило, что здесь упоминается твое имя?

– Расстроило?! Да я просто в бешенстве! Вероятно, ты забыла об этом, но «Рай» все-таки не принадлежит тебе. – Серена была в таком гневе, что забыла о всякой осторожности и почти кричала. – Он принадлежит мне.

– Судья говорил, что ты не хочешь пачкать в этом свои ручки, – парировала Мадлен, брезгливо скривив губы.

– До сегодняшнего дня – нет. Но теперь, когда весь город знает о том, что я владелица «Рая», – мне пришлось решиться на это. И я знаю, что делать. Сегодняшний вечер был последним днем работы публичного дома. Я его закрываю.

Мадлен приподнялась, пристально глядя на нее.

– Ты не можешь сделать этого!

– Могу и сделаю! Завтра я скажу судье, что хочу продать дом какой-нибудь порядочной семье. Чтобы здесь был не бордель, а частный дом.

– Хетти говорила, что я могу здесь оставаться столько, сколько хочу. Это была ее воля!

– Скорее, просто пожелание. Во всяком случае, в завещании об этом ничего не сказано.

– Серена, приди в себя, – взмолилась Мадлен.

– Со мной все в порядке!

– Нет, нет, ты не понимаешь! Это место приносит удачу. И будет глупостью просто закрыть его и продать дом. Если ты не хочешь продать его мне, позволь хотя бы управлять им. Я обещаю тебе, что буду вести себя прилично. Сделаю все, как ты захочешь.

Серена покачала головой:

– Я уже все решила. И хочу, чтобы тебя и всех остальных к завтрашнему вечеру здесь не было. А если вы останетесь, я позову шерифа, и он вас вышвырнет!

Мадлен вскочила на ноги. Теперь уже ее лицо горело гневом.

– Ты не можешь сделать этого! Просто так выкинуть нас на улицу, словно мусор! Это единственный дом, который есть у девушек. И для меня это тоже единственный дом!

– Уверена, что в притонах на Си-стрит тебя примут с радостью, – ответила Серена.

Мадлен вспыхнула и отвесила ей пощечину. У девушки от удара навернулись слезы на глаза. В бешенстве она вцепилась в волосы Мадлен, и в руках у нее остался черный клок. С трудом сдерживаясь, она проговорила:

– Твоя истинная натура дает о себе знать. Не удивлюсь, если в следующий раз встречу тебя где-нибудь в уличной драке.

– Прости, – с несчастным видом сказала Мадлен.

– Завтра вас всех здесь не должно быть, – повторила Серена, повернулась и пошла к двери.

Выйдя на улицу, она с грохотом захлопнула за собой дверь.

После бурного визита Серены Мадлен овладело отчаяние. Обхватив голову руками, она плакала на диване. Ее душили бешенство и злоба на эту благочестивую гадину, Серену Фостер, и жалость к себе. Что ей делать, если Серена не отступится от своего решения и действительно завтра выгонит их отсюда?

Звук захлопнувшейся входной двери заставил ее поднять голову. Она вытерла слезы и встала. В доме царила необычная тишина. Сверху не раздавалось ни звука. Они говорили на повышенных тонах, и девушки наверняка слышали их. И знают теперь, что их судьба под угрозой. В таком случае странно, что они не толпятся здесь с просьбами защитить их.

«Они не так уж и верят в меня, – думала она. – Если бы на моем месте была Хетти, они бы уже дружно рыдали ей в жилетку».

Мадлен подошла к двери и заперла ее. Потом налила себе виски и сделала большой глоток.

Она вспомнила, как Хетти Фостер говорила ей: «Девочка, жизнь уличной женщины – тяжелая штука. Долго так не проработать. А знаешь, что ждет их, когда проходит молодость? Притоны на Ди-стрит или что-нибудь вроде того. А потом? Кто знает? Смерть в придорожной канаве от голода, болезней или пьянства!»

И что ей теперь остается? Идти в притон? При мысли об этом Мадлен похолодела от ужаса. «Может, обратиться к судье, чтобы он поговорил с Сереной и вразумил ее немного?» Нет, нет! Мадлен тряхнула головой. Судья и так был раздосадован ее поведением, а что он думает теперь, после вчерашнего, знает только Господь.

Мысль о том, что «Энтерпрайз» напечатает об этом шествии статью, которая поссорит их с Сереной, даже не приходила ей в голову. Несмотря на то что она была сердита на девушку, Мадлен прекрасно понимала ее возмущение. А вообще-то ей нравилась Серена. Девушка восхищала ее своей смелостью, самостоятельностью и присутствием духа. Если бы обстоятельства сложились по-другому, они могли бы стать подругами. Может, когда Серена остынет... Нет, девушка была настроена очень серьезно. Ничто не изменит ее решения. Мадлен выпила еще немного виски.

Внезапно она замерла, услышав условный стук в боковую дверь. Два удара, пауза, еще один. Она совсем забыла, что любовник должен прийти сегодня вечером! Может, он что-нибудь посоветует? Несмотря на то что в постели он вел себя как грубое животное, в жизни он был хитрым и проницательным человеком. А в Вирджиния-Сити он слыл достаточно влиятельным и значительным лицом. Она торопливо открыла дверь и впустила мужчину. Как только он очутился перед ней, она стремительно, путаясь в словах, начала рассказывать ему о последних событиях:

– Сюда приходила Серена Фостер. Она была в ярости из-за статьи в «Энтерпрайз». Теперь она хочет закрыть «Рай» и продать его как частное владение. Она дала нам время до завтрашнего вечера, чтобы освободить помещение...

Серену разбудил громкий стук в дверь. На пороге стояла злобная, раскрасневшаяся хозяйка.

– Спустись вниз, к тебе там гость. Китаец собственной персоной! Мало тебе остального, так ты еще, оказывается, с китайцами якшаешься! Господи, как же я буду счастлива, когда ты наконец избавишь от своего присутствия мой дом!

– Кто он?

– Откуда я знаю? По мне, так все китайцы на одно лицо.