От любви защиты нет - Ребекка Уинтерз Страница 29

— Согласен. Пол сделал откровенное признание. Он следил за братом, пока тот работал на компьютере дома, и подглядел пароль. После всего случившегося сомневаюсь, что он попытается сделать что-либо подобное в будущем.

— Будем надеяться.

Последовало напряженное молчание. Интересно, что дальше, подумал он.

— Рэнд, ты связывался с Романом после приезда сюда?

— Вообще-то да. Он хотел отдать мне твои дискеты, но я попросил, чтобы он вернул их тебе.

— С какой стати? — взметнулась она. — Ты что, нашел более совершенную систему безопасности?

— Нет, но так как именно ты придумала ее, именно ты и должна ее установить. Роман сказал, что ты ни при каких условиях не собираешься ехать в Финикс, так что я не мог принять твой царский подарок.

— Но…

— Неужели это всего лишь недоразумение, Аннабелл? — с обманчивой мягкостью спросил он. — Может, ты передумала?

Она опустила взгляд в тарелку, в которой лежала едва тронутая пища. Судя по всему, ей вовсе не хотелось есть — очередное доказательство того, что его внезапное появление смутило ее.

— Нет. Вся моя жизнь здесь, в Солт-Лейке. — Ее голос предательски дрогнул.

— Понимаю. Замечательное место. Прекрасный климат, горы и любимая работа. Что еще нужно человеку? — усмехнулся он, с нетерпением ожидая ее ответа.

Неожиданно она отодвинулась от стола и поднялась.

— Благодарю за прекрасный ужин, Рэнд.

— Не за что, Аннабелл.

— Боюсь, я все не осилю, уже довольно поздно, — пробормотала она. — Мне пора уходить.

— Иди! Я приберусь и помою посуду. Ты не возражаешь, если я ненадолго останусь, прежде чем вызвать такси? По правде говоря, я несколько устал. Похоже, на меня так действует изменение погоды. Мне ужасно хочется спать.

Аннабелл метнула на него, как ей хотелось надеяться, встревоженный взгляд.

— Мне показалось, что ты выглядишь не так бодро, как всегда.

Значит, она заметила!

Он провел ладонью по волосам.

— Думаю, за время, прошедшее с нашей последней встречи, я переусердствовал в работе, и это в конце концов сказалось. Если я на часок прилягу на твоей кушетке в гостиной, то потом смогу спокойно отправиться восвояси.

Она ответила ему внимательным недоверчивым взглядом.

— Когда мой отец чувствовал недомогание, он всегда говорил, что устал, так как не хотел тревожить меня. Сдается мне, ты скрываешь от меня что-то более серьезное. Если ты заболел, то должен лежать в постели.

— Не хочу пользоваться привилегиями больного, не будучи уверен, что я нездоров.

— Перестань! Можешь воспользоваться комнатой моего отца. Правда, кровать маловата, так как он не был крупным мужчиной. Боюсь также, у меня нет подходящей по росту пижамы.

— Это неважно. Сейчас для меня любая кровать божественный подарок.

— Пойдем.

С трудом скрывая удовлетворение, Рэнд пошел вслед за Аннабелл, любуясь ее прекрасным телом и не испытывая ни малейших угрызений совести из-за того, что создал такую ситуацию.

Его план сработал как нельзя лучше. Способна ли тревога о его здоровье заставить ее остаться дома?

Рэнд знал, что мысль о балете пришла ей в голову, только для того, чтобы не оставаться с ним наедине.

Он снял рубашку и брюки, улегся в постель и закрыл глаза.

Пару минут спустя раздался стук в дверь.

— Если тебе что-то понадобится, просто позови меня, — услышал он голос Аннабелл.

Он притворился, что спит. Вскоре он узнает, действительно ли его состояние настолько важно для нее, чтобы остаться дома.

— Рэнд, — прошептала она.

В ее голосе звучала тревога. Тем не менее он не ответил.

В спальне было два окна, выходящих на подъездную дорожку. Если бы она завела свой джип, то был бы слышен звук мотора.

Он долго вслушивался, но ничто не нарушило тишину за окном. Сработало! Аннабелл решила остаться с ним дома.

Сознание того, что они находятся под одной крышей, давало ощущение покоя, столь не хватавшего ему в последний месяц. Рэнд перевернулся на живот и зарылся лицом в подушку, представив рядом Аннабелл.

Вскоре его мечты станут явью!

К своему крайнему удивлению, Рэнд проснулся в залитой ярким солнцем комнате. Он приподнялся в постели и посмотрел на стоящие рядом часы. Двадцать минут одиннадцатого.

Он едва не выругался. План его заключался в том, чтобы пробыть в постели около часа, затем встать и в поисках прохладительного напитка случайно наткнуться на Аннабелл, тут же изобразив искреннее удивление по поводу того, что она так и не пошла на балет. Они бы немного поговорили, а затем Рэнд попытался бы сломить ее сопротивление и заняться с ней любовью. После чего попросил бы ее стать его женой.

С тех пор прошло почти двенадцать часов. Неужели Аннабелл мирно спит в соседней комнате? Несмотря на острое желание пробраться к ней и пробудить ее жаркими поцелуями, Рэнд решил не делать этого.

Лучше остудить себя под ледяным душем.

Он выпрыгнул из постели, натянул на себя брюки и поспешил в ванную в другом конце холла.

— Рэнд!

Он резко обернулся и увидел ее едва различимый в полутемном холле силуэт.

— Тебе все еще нехорошо?

— Вовсе нет, — уверил ее он. — Сон поистине сотворил чудо. Я просто хотел попить воды.

— Я приготовила холодный чай с лимоном и апельсином. Не желаешь выпить чашку прямо сейчас?

— С удовольствием.

— Тогда пошли на кухню.

— Я сам принесу. Ты пока иди и займись своими делами.

— Я полночи читала и не могла уснуть, так что, пожалуй, тоже выпью немного.

Она из-за него не спала всю ночь!

Он почувствовал легкий укол вины, но тут же стал мысленно убеждать себя в том, что в любви, как на войне, все средства хороши, что как нельзя более точно подходит к данной ситуации.

Аннабелл наклонилась над холодильником, и Рэнд невольно залюбовался ее необычайно изящной фигурой.

Светло-зеленый, с длинными рукавами пеньюар, чуть прикрывающий колени, позволял любоваться прекрасными точеными ногами. Когда она захлопнула дверцу и обернулась, Рэнд и не подумал отвести свой взгляд. Ее слегка растрепанные локоны блестели на свету подобно спелым каштанам. Глаза под темными ресницами лучились золотом.

Залившись краской, Аннабелл поспешно отвела взгляд в сторону. Рэнду показалось, что ей понравилось увиденное. Однако он знал, что интимность такого рода была чужда ей. Именно скромность и чистота, помимо всего прочего, делали ее особенно привлекательной для него.