Голгофа женщины - Вера Крыжановская Страница 28

Когда Иван Федорович вошел в спальню, Ксенияуже крепко спала.

В ногах кровати стояла маленькая колясочка. Наминуту он остановился, нерешительный и смущенный, а затем, крадучись, подошел кколясочке и склонился над ней, боязливо всматриваясь в лицо малютки, не выдастли оно его тайну предательским сходством. Но он ничего не мог открыть и лег впостель с полудовольным, полубеспокойным вздохом.

Когда Иван Федорович проснулся, Ксения ужевстала. Он нашел ее вместе с колясочкой в будуаре.

Иван Федорович расхохотался и заметил, обнимаяжену:

Я вижу, дорогая моя, что живая кукла оченьзабавляет тебя; но не забывай, что у нас скоро будет своя такая же куколка...

Я помню это! Тем не менее, если ты позволишь иесли малютка не введет тебя в излишние расходы, то я хотела бы оставить его усебя. Мне жалко этого бедного, покинутого ребенка. Ему хватит места в моейгардеробной; там есть несколько сундуков, которые можно вынести в сарай.

У меня нет особенных причин противиться твоемужеланию. Сумма, которую принес с собой ребенок, вполне достаточна для егосодержания и воспитания. Таким образом, его пребывание в нашем доме не принесетникакого материального ущерба; но я считаю своим долгом предупредить, что длятебя тяжелым бременем будет воспитывать двоих детей. Я тебя настолько хорошознаю, что ни на минуту не сомневаюсь, что ты вложишь в это дело всю свою душу.

Господь поможет мне воспитать обоих! У меня нехватает сил оттолкнуть это бедное, невинное существо, — ответила Ксения,поднимая на мужа свои прекрасные ясные глаза.

Пусть будет по твоему желанию! Я сейчас жеизвещу полицию о подкинутом ребенке и о нашем решении, а потом заеду к докторуи попрошу его прислать кормилицу. Я дам тебе сейчас же денег для необходимыхпокупок. Погода стоит чудная. Отправляйся после чая за покупками: это развлечеттебя. Только захвати с собой нашу соседку-старушку; я не хочу, чтобы ты ехалаодна.

Добрая Шарлотта Ивановна охотно согласиласьсопровождать свою молодую приятельницу и с кажущимся спокойствием выслушаларассказ про вчерашнее приключение; но вечером, оставшись наедине с мужем, она снегодованием высказала ему все подозрения, волновавшие ее.

Даю руку на отсечение, что этот негодяй ИванФедорович — отец этого мальчишки, черные глаза которого точно украдены у него.Никогда не поверю я, что какие-то неизвестные люди подбросили здесь ребенка, даеще с такой большой суммой денег. Не поверю тому, чтобы этот эгоист, нетерпящий близ себя ни одного живого существа из боязни, чтобы оно не беспокоилоего, великодушно согласился выслушивать визг чужого ребенка. Нет, нет, это егонезаконный ребенок, которого у него хватило цинизма навязать своей жене! Толькобедная Ксения не подозревает ничего.

Иван Федорович решил съездить к СофьеБорисовне, чтобы сообщить ей и княгине об удачном выполнении их плана.

Сначала он намеревался ехать на дачу, где жилаДоробкович, но, подумав, решил прежде справиться, не в городе ли они.Преждевременные роды заставляли предполагать что-нибудь неожиданное. Крометого, перспектива проскучать целый день в обществе больной, нервной и плаксивойв последнее время женщины нисколько не улыбалась ему.

Случай благоприятствовал: Софья Борисовнаутром приехала в Петербург и была еще дома.

Ну что? Вы все сполна получили? Расскажите же,как устроилось дело? — спросила Софья Борисовна, как только они остались одни.

Все в порядке. Моя жена прониклась такойжалостью к малютке и нашла его таким милым, что пожалела отдать его в чужиеруки и будет воспитывать сына, — тихо ответил Иван Федорович.

Доробкович громко расхохоталась таким циничнымсмехом, полным насмешки и злого удовлетворения, что, несмотря на всю своюбеззастенчивость, Иван Федорович обиделся. Что-то вроде стыда зашевелилось вего эгоистическом сердце, и, может быть, в первый раз в жизни он почувствовалсебя оскорбленным в лице своей невинной жены, доброе сердце и достоинствокоторой так жестоко осмеивали.

Софья Борисовна поняла, что она сделала вданную минуту ложный шаг, и с присущей ей гибкостью переменила тактику.

Боже мой! Как вы сегодня нервны, мой дорогойдруг! — с веселой улыбкой сказала она. — Я далека от мысли насмехаться над...наивностью госпожи Герувиль. То, что вы называете дурной шуткой, было мневнушено желанием охранить деньги ребенка, отдав их в отцовские руки, так как...чтобы вы ни говорили, на вас лежат такие же обязанности по отношению к этомумальчику, как и по отношению к другому ребенку, которого вы ожидаете.

Иван Федорович закусил губу и ничего неответил. После минутного молчания, он переменил разговор и спросилпо-английски:

Как здоровье Анны Михайловны? Как мне кажется,разрешение от бремени ожидалось позже.

Да, на целый месяц, а, может быть, даже и ещепозже. О, это целая история.

Она рассказала про письмо князя и прибавила:

Именно это волнение и вызвало преждевременныероды, что, впрочем, очень счастливо, так как, если бы ее увидел в такомположении Георгий Давыдович, то он сделал бы невероятный скандал.

А он еще не приехал?

Нет, он должен был приехать завтра, но вчераот него пришла телеграмма, которой он извещал, что остановился в Москве надесять дней. Положительно Анюте везет в этом деле. Такая неожиданная отсрочкадает ей время поправиться.

Между ними воцарилось доброе согласие. Онипозавтракали вместе, а затем Иван Федорович уехал, обещав через день навеститькнягиню.

В воскресенье был чудный день, и ИванФедорович решил съездить в Гатчино навестить мать и рассказать ей проподкинутого ребенка. Обе пожилые дамы уже акклиматизировались в своей новойрезиденции. Им жилось там недурно, благодаря комфортабельно меблированномудому, большому тенистому саду и доброму согласию, царившему между ними.

Анастасия тоже изменилась к лучшему, лишеннаяподдержки своей дорогой мамаши и доверенная строгой немке. Она отвыкла отбольшей части своих капризов и претензий и приобрела более приличные манеры.

После обеда, когда подан был кофе на террасу,Иван Федорович заметил, закуривая сигару:

Право, вы живете без этой милейшей Юлии точнов раю!

— О! Ты всегда был суров к ней. Вы с Ричардомвсегда взваливали на нее все зло, совершающееся в мире, — обиженным тономвозразила Антоновская.

В мире — нет, но в этом доме — несомненно.Разве не она вызывала все ссоры? А кто преследовал Ричарда и клеветал на него?Кто только и думал о нарядах, удовольствиях и любовных похождениях и,положительно, портил Анастасию? Для девочки великое счастье, что ее дорогаямамаша уехала и не сделает из нее второе издание самой себя, — спокойно сказалИван Федорович.

Заметив раздражение обеих дам, он заговорил оменее жгучих вещах и, смеясь, рассказал, что им подкинули ребенка и что Ксенияне пожелала отдать его в воспитательный дом и хочет воспитать вместе со своимребенком.