Поиск - Кэтрин Николас Страница 25

– Ага, а потом голос из темноты – «Ты успела покаяться, Дездемона?», – усмехаюсь.

– Точно, – смеется Машка.

– Кстати, у тебя в книге рекордов появились новые рекордсмены, – надо все-таки рассказать Машке о том, как мы вчера, под страхом быть растерзанными новыми когтями ее сестры, глобально облажались.

– О чем ты?

Так и представляю, как она недоуменно выгибает бровь, не понимая о чем я говорю. Ну да, она ведь, возможно, так и не поняла, что мы совершили едва ли не самую большую глупость за всю нашу жизнь.

– Помнишь, мы вчера зашли в комнату, где были парни «В огне»?

– Помню, – подтверждает Машка. Подозреваю, что она и кивнула, для собственной уверенности.

– Помнишь, мы с ними говорили?

– Помню.

– Помнишь, они помогли нам выбраться из клуба?

– Помню.

– А помнишь, как мы брали автограф у них? – а вот и главный вопрос с подвохом.

– Пом… – начинает подруга с сомнением в голосе. – Вашу ж бабушку!!! – кричит она мне в трубку. Затем следует очень много неприличных слов, адресуемых нам обоим и нашему промаху. Думаю, что вдумываться в смысл этих слов не стоит для моего же собственного хрупкого психического здоровья.

– У меня реакция поспокойней была, – произношу после нескольких минут выслушивая матов с уст Марии Кругловой.

– Я не могу в это поверить. Мы были с ними в одной комнате. Сидели рядом. Бляха муха, та мы даже с ними домой уехали. И ты хочешь сказать, что мы так и не попросили у них автограф? – ааа, а про поцелуй не напомнила. Может, забыла? А может, думает, что я забыла? Хотя, я такое до конца жизни не забуду. Хотела автограф с Рейвом – получи поцелуй с ним.

– Совершенно верно. Я поняла это только сегодня утром.

– Твою мать, – устало говорит Машка. – То есть не твою мать, а вообще мать.

– Да я поняла, – на лице невольно появляется улыбка. Машка всегда такая забавная, когда расстроенная. Вот кого-то в такие моменты хочется пожалеть, обнять и успокоить, а над Машкой хочется поржать и, желательно, снять все это на камеру.

– И ведь больше не будет такой возможности, – продолжает нагнетать девушка. – Сомневаюсь вообще, что Терминатор меня теперь в свою комнату пустит.

– Ага, а еще запретит в мусорку заглядывать.

– Точно, а то вдруг я там очередные билеты искать буду, – усмехается Машка.

Судя по упоминанию Терминатора в нашем разговоре, у Ольки появилось новое прозвище. Боже, если постараться вспомнить ее вид, когда она зашла в клуб с намереньем нас прикончить, ей даже Шварценеггер будет завидовать за настолько устрашающий вид боевой машины для убийств. И ей даже автомат в руках не нужен. Огромные острые когти пострашнее будут.

– А что ты собираешься делать, когда она вернется домой?

– Надеюсь, что она уже забудет об этом.

На месте Машки я бы на такое не надеялась. Потому что на месте Ольки, просто билеты я бы еще забыла. Но вот билеты с пропуском за кулисы – никогда в жизни.

– Я буду за тебя молиться, – говорю, думая о том, что я этого никогда не делала. Я, конечно, не атеист, и ходила в церковь на Пасху вместе с Лизой и Эдиком. Но раньше никогда не молилась. Только молитву в школе учила наизусть. И то, точно уже не помню.

– Знаешь, ты нихрена не помогаешь.

– Ну, чем я еще могу тебе помочь? – пожимаю плечами. Слава Богу, что Олька не моя сестра. Я бы точно до утра не дожила.

– Слушай, – начинает подруга таким голосом, каким обычно рассказывают коварные планы. – А приезжай ко мне?

– Что бы твоя сестра вернувшись джек-пот получила в виде нас обеих? – Машка обычно придумывает отличные планы по спасению, но точно не в этот раз. Это худший план за всю историю человечества. Олька придет домой, а там мы, преподнесены ей на блюдечке. Не Дай Бог на кухне рядом с ножами оказаться.

– А мы в комнате закроемся и никого не пустим, – предлагает Машка.

– Нет, – я совершенно не согласна с ее планом. – Что мы по-твоему будем делать у тебя в комнате?

– Ну…

– У меня есть идея получше, – меня как будто током долбанула эта идея, что я села на кровати. – Приезжай лучше ты ко мне. У меня дома никого нет.

– Алин… – устало клянчит Маша.

А сейчас железный аргумент.

– У меня под кроватью новая коробка конфет лежит.

– Так чего ты молчала?! – восклицает подруга, а затем на том конце трубки начинается какая-то возня, проклятия насчет дебильной ножки кровати и дурацкого одеяла. Телефон куда-то падает, и непонятный шорох. Машка опять поспешно пытаясь выбраться из кровати ударилась об ножку, запуталась в одеяле и упустила телефон. Все как всегда.

– Я скоро буду, – спустя минуту говорит Машка, судя по всему дотянувшись до своего телефона. – Доставай конфеты.

– Обязательно, – отвечаю усмехаясь и отключаюсь.

Теперь осталось ее дождаться и, возможно, все-таки выбраться из-под одеяла и привести себя в порядок. Машка меня, конечно, в любом образе видела, но самой не нравиться сидеть с вороньим гнездом на голове, размазанным макияжем на лице и запахом изо рта.

Оказавшись в ванной, я едва ли не кричу от ужаса, увидев собственное отражение в зеркале. Я все-таки оказалась права насчет макияжа. Я должна была проехать по городу на огромной скорости без шлема, под ливнем, что бы на моем лице появилось то, что я вижу сейчас в зеркале. Огромные круги туши и теней вокруг глаз. Размазанная во все стороны помада. Всклоченные волосы, торчащие во все стороны. Слишком бледный цвет лица. Я будто вернулась после громкой пьянки, а придя домой забыла смыть макияж. Хотя, вчерашние приключения вряд ли можно назвать пьянкой, скорее кросс плюс квест «Спастись от группы злых блонди».

Закончив приводить себя в порядок, подхожу к шкафу и выуживаю оттуда серые спортивные штаны и красную майку. Влажные волосы оставляю распущенными. И как раз в этот момент раздается звонок дверь.

Вот у всех обычных людей звонок как звонок, а у нас вместо него предсмертный крик банши. Нет, реально, у нас вместо звонка, режущий барабанные перепонки, женский крик. Это Эдик решил пошутить над всеми нашими соседями. Короче, в соседней квартире, до того как у нас на звонке стал этот крик, был точно такой же, звук. И когда к ним звонили в дверь, а это было каждый день по нескольку раз, этот звонок раздавался и у нас. Эдик думал, что это к нему приходили и бежал открывать дверь. А потом стоял, как дурак, в открытой двери, смотря, как в соседней квартире исчезают высокие каблуки туфель, по его словам. Позже оказалось, что электрики, при установке новых звонков нам и соседям, направили звук в обе квартиры. То есть, когда звонят в одну квартиру, внутри звук раздается у обоих. И вот, в один день моему дорогому и любимому дяде это надоело. Он поехал и заказал «особенный звонок на дверь». Приехав вечером, он отсоединил звонок соседей от нашего и уставил нам новый. А потом, им назло, он включил наш любимый рок на всю громкость и ждал, пока соседям надоест его слушать и они станут звонить нам в дверь. Спустя полчаса, Эдик уже думал выключить музыку и делать что-то другое, что бы вынудить соседей выбраться с их берлоги и позвонить нам в дверь. С горем пополам, но он дождался этого момента. Как раз тогда, когда ему самому надоело слушать музыку, и зазвонил наш будильник. Тогда я еще не знала, что за звук теперь у нас стоит. Как и Лиза. В общем, услышав звонок, тот самый крик, как из фильма ужасов, Лиза перевернула чашку с кофе на свои рисунки, я, от шока и ужаса, упала вместе с креслом, а Эдик стоял и ржал.