Разведенка - Shinhwa Страница 22

— Что!?

— Ты только не психуй, но мне важно знать кому ты, так хочешь дать в морду, что пришел ко мне с просьбой, научить тебя косить, с одного удара!? — спрашиваю и паркуюсь около подъезда, поворачиваюсь и смотрю на малого.

Он насупился, на меня не смотрит, понимаю, что данная тема для него неприятна, но и спросить обязан был. Во первых, как бы там не было бить людей нельзя, даже если хочется. Сам конечно тоже, тот еще, хранитель принципов.

Вне ринга, кулаками не довелось махать, только в глубокой юности и то. Там такие отморозки попадались, что грех было морду не подправить, а потом как стал выступать на серьезных соревнованиях, не комильфо было «хулиганить», да и чревато проблемами.

Так, что я долгое время делал вид, что махать кулаками, вне ринга не правильно, пока сосунка с голым торсом, в квартире соседки не увидел, бля, попандос, а теперь малому задвигаю про принципы, но то ладно, главное, что бы прокатило.

Я должен узнать, к кому малой так «неровно» дышит, во избежание пролития крови, и если уж совсем на чистоту, кровь Мишкиного обидчика мне совершенно не волнует, для меня главное, что бы малой не пострадал.

Сам с себя фигею, толи мне пацан так себя напоминает, что хочется за него впрячься, то ли..

Миша молчит, только сопит от недовольство.

— Ты помнишь, что я тебе говорил!? — спрашиваю я.

— На счет чего!? — все так же не глядя на меня, спрашивает он.

— На счет доверия.

— Помню — недовольно отвечает Миша.

— На помни мне!?

— Тренер — это семья, а в семье все рассказывают и всем делятся.

— Молодец! Давай делись тогда — дожимаю я его.

Мне не хочется давить на малого, но в данной ситуации, только так.

Миша, насупливается еще больше, сжимает губы, видно внутри у него идет борьба, говорить мне или нет.

Я молчу, хоть мне и нужно знать его загоны, но даю ему возможность самому выбрать, тут даже мне проверка, так ли я хорошо на пацана влияю, что он будет готов мне все рассказать.

И тут мне становиться страшно, что если он не расскажет, это будет означать, что!?

Что я хреновый тренер, человек!?

Блядь! — Папаше своему — тихо отвечает малой.

А я не сразу врубаюсь, что только, что меня «посвятили» в друзья, и я все, таки не такой хреновый.

— Папаше!? — сиплю я не совсем понимая, ответ малого.

— Ну да, папашке своему, козел он тот еще.

Шокировано смотрю на малого, и понимаю, что общего у нас до хрена, не понимаю только хорошо это или плохо, для меня.

— Миша ты это без выражений давай, а то мамка твоя и мне и тебе язык вырвет.

— Ладно — не хотя соглашается он.

— Так, что там с твоим папашкой!? — спрашиваю я.

Миша морщится и хмурясь отвечает:

— Плохой он, мама с ним развелась когда мне было три года, я его в обще не помнил.

Слушаю его, не перебиваю, а в душе злость закипает, малому восемь лет, а он папашку уже хочет морду набить, это как ребенка было довести!?

— Развелись он не приходил, никогда, мама сама со мной, одна, а потом, примерно год назад, летом он пришел, мы в парке с мамой были, устроил скандал маму ударил, когда я пытался его остановить, он отпихнул меня, я упал и руку сломал.

Что я до этого знал о гневе и злости!?

Да ни хера!!!! Услышав рассказ малого, я чудом себя сдержал, так хотелось материться и убить этого не до, папашку.

— Миш, я конечно с тобой солидарен, козлина он, уж прости, но не стоит о говно руки марать — выдал я.

— Я и не собирался, хотел только приемчики знать, что бы если он еще раз придет, маму защитить — ответил мне малой, вскидывая подбородок и стискивая кулаки.

— Это похвально, но лучше ты если, что, меня зови, лучше я руки замараю, договорились!?

— Что честно!? — спросил малой, смотря на меня, широко открыв глаза, а взгляд такой, как будто я ему сказал, что дарю ему миллион долларов.

— Ну конечно! — отвечаю я.

— Договорились! — довольно улыбаясь ответил он.

— Все я больше не могу — садясь на траву вздыхает Миша.

Бля, да я тоже, хочется ответить мне, но держу марку сурового тренера, хотя перед глазами мурашки бегают, а отдышка, выдает мое состояние, с головой.

Готовимся к первым Мишиным боям, поэтому я включил в наши тренировки бег, погода позволяла и почти каждое утро, мы выходили на пробежки, темп сразу взяли высокий. Время для подготовки поджимало, приходилось в ускоренном режиме тренироваться. С непривычки и большое нагрузки, было тяжко и Мише и мне.

— Надо Миша, надо еще кружок, мы наращиваем темп, так надо — говорю я.

— Я сдохну — тянет Миша.

Блядь, я тоже, думаю я, смотря на не маленький круг на стадионе, хочется разрыдаться в голос, упасть на землю, сучить ногами и кричать: не хочу!!!! Не могу!!!!

— Так, без выражений, а то еще один добавлю — вместо слез, говорю я.

Я сдохну, на следующем этаже я откину свои старые копыта, думаю я с трудом переставляя ноги.

Идиот, еще и как дополнительную нагрузку, решил, что пойдем по лестнице, дебил бля. Миша впереди меня и чуть резвее, шагает по лестнице, но его тихие вздохи, говорят о том, что завтра он меня будит поминать не добрым словом.

Тихо, кряхтя, еле переставляя ноги, проклиная все на свете, преодолеваю ступеньки, смотрю под ноги, что бы не упасть прям на ступеньках и не отдать богу душу, как втыкаюсь в спину малого.

— Миша, ты чег.. — спрашиваю я, подымаю взгляд и вижу соседку.

Да твою мать!!!!!!! Она, что издевается!??????

Это какого члена, она в этот раз целует!????

Пиздец!!!!

Я думал я на последнем издыхании, но хрень творящееся у меня перед глазами, буквально вселила в меня поток энергии, хреновой надо сказать энергии, настолько хреновой, что она дала мне силы и желание, к херам тут все разнести, не думая ни о чем, кроме желания убивать, громко спрашиваю: — Кхм, кхм, а мы Вам не мешаем!???

Соседка вздрагивает отпихивает от себя этого члена, и испуганно смотрит на меня а потом на Мишу.

Ну скажи, что ни будь!!!??? Да твою мать оправдайся хоть как то!? Кричит мое нутро.

Мужик поворачивается и хмуро обводит меня и Мишу взглядом.

— Ну привет сынок! — изрекает он и улыбается.

— Какой он тебе сынок!? — шипит соседка — Ты от него отказался, даже документы подписал!!! — зло добавляет она.

— Карина, прекрати так со мной разговаривать, я между прочим твой муж и его отец! — возмущается гондон.