А счастье пахнет лавандой! - Бернадетт Стрэхн Страница 21

— ЗАТКНИСЬ И ПРОВАЛИВАЙ! — орал Бинг, стоя на верхней, разваливающейся ступеньке лестницы.

Иви медленно удалялась через Борнео. Положив руку на ворота, она обернулась и открыла было рот, чтобы что-то сказать.

Но Бинг, как всегда, оказался проворнее:

— НЕТ! И НИЧЕГО БОЛЬШЕ! САДИСЬ НА ЭТОТ ЧЕРТОВ ПОЕЗД И НЕ ВСПОМИНАЙ О НАС ДО ТЕХ ПОР, ПОКА НЕ ПРИЕДЕШЬ ОБРАТНО!

Иви поежилась от всех его «чертовых» слов. Даже если ты в Северном Лондоне, это еще не означает, что можно во всю глотку кричать такие слова. И все-таки он прав. Ей необходимо прекратить дергаться. За это утро она задала такое количество вопросов, которого хватило бы на целую жизнь. «А за котлом посмотришь? Не забудешь всех предупредить, что на ступеньках отходит ковер? Не забудешь сказать сантехнику про раковину у Кэролайн? У нас хватит краски для пола?» Никогда ранее Иви не уделяла столько внимания своему дому и никогда так из-за него не переживала. Ее прежняя квартира была свалкой мусора, гнили, оберточной бумаги, а ковровые покрытия отходили сплошь и рядом. И она весело сидела на корточках посреди всего этого, заботясь только о том, чтобы в квартире были три вещи: холодильник, кровать и телевизор. Собственный же дом и три обитавших в нем жильца теперь не шли у нее из головы. Она поежилась.

Иви никогда раньше не была в Лайм-Риджисе. Она предполагала, что он был переполнен престарелыми дамами с букетами болезней, но это не меняло дела. В действительности было очень свободно, потому что съемки шли на природе. Наконец-то это была нормальная работа с нормальным гонораром. И весь он, подумала Иви со вздохом, придется ухнуть в эту бездонную бочку — дом на Кемп-стрит.

Предварительно Мередит выдала ей билет на поезд первого класса (первого!), двадцать фунтов на такси до отеля «Бейсайд» и памятку, где было точное расписание съемок и имена всех участников. Осторожно наведя справки, Иви выяснила, что Дэн, Дэн-Красавец, приезжает на день позже и встретится с остальными участниками съемок в отеле. Ознакомившись с сомнительным комфортом первого класса (все казалось точно таким же, как и в других вагонах, за исключением маленьких изящных абажуров на лампочках), Иви обрадовалась, что у нее еще есть время причесаться, почистить зубы и собраться с силами до того, как появится он. Перед отъездом Бинг наставлял ее по-отечески сурово: «Теперь, юная леди, я жду, что вы вернетесь со следами любовных ласк. Не дайте мне в вас обмануться». Да, Бинг всегда считал секс величайшей панацеей. Нет проблемы настолько запутанной, чтобы самый простой секс на скорую руку ее не разрешил. Или, по меньшей мере, не отодвинул бы ее на то самое время, пока длится он сам.

Иви в этом не была настолько уверена. Для нее планировать сексуальный контакт было все равно, что планировать полет на Луну. Мужские тела (их головы не имеются в виду) были территорией чужой страны. А паспорт для проезда туда Иви потеряла давным-давно. Мысль о сексе с артистом приводила ее в смятение. Актрисы постарше всегда предостерегали ее от связей с коллегами. Однако сама атмосфера, когда двое изображают, что они любят друг друга, кружила голову, как вино: за кулисами любовные связи разрастались, как плесень, но и длились они не дольше. Незащищенное сердце ничего не стоило ранить, и ее, в частности, уже было разбито одним из актеров.

Имя Джонатан запрещено было произносить в радиусе ста ярдов от Иви после того, как прошлым летом они с Джонатаном появились вместе в постановке (никаких гонораров, одни затраты, естественно) «Сна в летнюю ночь» на театральном фестивале.

Джонатан заметил Иви, когда она нахлобучила себе на голову блин вместо парика. Он заявил, что не встречал никогда такой девушки, как она. И еще сказал, что ничего подобного никогда не испытывал.

Иви же такое уже испытывала: она понимала, что сейчас ей начнут вешать лапшу на уши, лишь бы поскорее стащить с нее трусики.

Но Джонатан был настойчив. Он был искренен. Он просто вышел из себя, когда понял, что она в нем сомневается, и начал колошматить по стене, как Марлон Брандо в «Трамвае «Желание»».

В результате она расслабилась, стала целоваться вовсю, и неизбежно последовал за этим секс. Джонатан был смел и дерзок, и не раз заходившие случайно в гримерную заставали их раскрасневшимися, покашливающими и поправляющими прически.

Джонатан был страстным, преданным и надежным. До последней заключительной вечеринки. После нее она о нем ничего никогда и нигде больше не слышала.

Саша и Бинг никогда не забудут Темные Времена, наступившие после этого. Слезы, пьяные выкрики, ругательства типа «Негодяй!» начинались уже до завтрака. «Позвонить ему?» — допытывалась она без конца. И если ответ был положительным, раздавался визг: «Что ты хочешь этим сказать? Ты же понимаешь, я не могу ему звонить! Он тогда поймет, что со мной происходит!» Если же ответ был отрицательный, раздавался крик другого содержания: «Но я же должна с ним поговорить! Так дальше не может продолжаться!» Она провела долгие ночи под промокшим от слез одеялом, глядя на разводы на потолке спальни и отчаянно стараясь разрешить вопрос, что из того, что он говорил, действительно было правдой.

Из-за поступка Джонатана ее чувство собственного достоинства рухнуло, как дуб, и Саше с Бингом пришлось с утра до ночи выкладываться на полную катушку, чтобы восстановить его до нормального, приемлемого уровня.

И несмотря на пьяную браваду, с которой она заверяла Сашу, что Дэн ей уже понятен до кончиков ногтей, Иви не хотела делать и из этого артиста новоиспеченного монстра. Бинг справедливо заметил после эпизода с Джонатаном: «Конечно, он сделал так, чтобы ты поверила, будто он тебя любит. ОН ЖЕ АРТИСТ».

Иви четко продумала, как быть с Дэном. Все просто, но для нее это единственный выход. Она узнает его как следует. Она даже будет с ним беседовать. Может, он еще ей и не понравится, когда она поймет, что он собой представляет. Может, у него есть девушка. Но, вероятнее всего, он будет очень мил и увлечется ею, Иви. И тогда они дойдут до… — как это называется? — серьезных отношений. Да, именно так.

Какой-то инстинкт подсказывал Иви из самой что ни на есть глубины, что это могло бы оказаться гораздо более содержательным, чем простой секс. Проблема была только в том, что этого-то она никогда и не могла добиться. Однако понять, чего ты хочешь, — это уже хорошее начало. Правда?