Свет во тьме - Элен Фишер Страница 15

За чаем она исподтишка разглядывала гостиную. Все в этой комнате говорило о необычайном богатстве Грейсонов, начиная от превосходных восточных ковров на полу и кончая клавесином от Киркмана, что стоял в углу с серебряными подсвечниками на нем. У противоположной стены стояла пара книжных шкафов из ореха, их стеклянные дверцы изнутри были затянуты материей: дорогие переплеты ценных книг не должны выцветать. Даже ей, Дженни, было понятно, что каждый предмет обстановки в комнате выполнен большим мастером.

Она с удивлением заметила, что надкаминная полка выкрашена черным, то есть в семье траур. Впрочем, все надкаминные полки, которые она видела в доме, тоже были черными. Неужели Грей все еще выдерживает траур? Ведь Диана умерла целых семь лет назад.

Хотя, судя по вчерашней сцене в его комнате, вполне возможно.

Дженни взглянула на портрет, что висел над камином. На нем была изображена дама с черными, как вороново крыло волосами, которая будто бы внимательно осматривала гостиную светлыми проницательными глазами. Она улыбалась, но улыбка была очень неприятной, а красота ее казалась слишком холодной.

Заметив любопытство девушки, Кэтрин произнесла:

— Во время чаепития можно вести непринужденную беседу.

— Кто это? — тотчас спросила Дженни, кивнув на портрет.

Этой дамы наверняка уже нет в живых. Боже, куда бы она ни посмотрела в этом громадном доме, всюду были портреты умерших. Уже во второй раз за пару дней ей подумалось, что за жизнью в Грейхевене наблюдают привидения. Дженни невольно вздрогнула.

— Это наша мать, — пояснила Кэтрин. — Она была такой же недоброй, какой изображена на портрете. Отец был черствым, ну а она — так просто злобной. Красивой, но бессердечной.

Значит, холодность и бессердечность Грей унаследовал от родителей, тут же решила Дженнифер.

— Я настояла на том, чтобы повесить портреты наших родителей, — продолжила Кэтрин. — Грей ни во что их не ставил и хотел сжечь портреты, но я ему не позволила.

«Как это ужасно, — подумала Дженнифер, — он так ненавидел родителей, что готов был уничтожить их портреты».

Что же, интересно, они натворили, что вызвали такую лютую ненависть?

— Почему?

— Почему я не дала ему сжечь их?

— Нет. Почему он их ненавидел?

Кэтрин, нахмурившись, опустила глаза.

— Это трудно объяснить, — задумчиво начала она. — Как я сказала, отец был холодным человеком. Безразличным. Он ни о ком, кроме самого себя, не заботился. А мать — она все делала ему назло. Они вечно ссорились. У матери был талант устраивать скандалы. В нашем доме даже на мгновение не устанавливался мир. Думаю, поэтому Грей построил новый дом, когда они умерли.

— Новый дом?

— Грейхевен построен Греем, — кивнула Кэтрин. — Когда девять лет назад он унаследовал все земли отца, то не захотел жить в старом доме. Брат построил новый дом на том же месте, у него есть земли выше и ниже по течению Джеймса, но здесь лучший участок, и он ближе к Уильямсбургу. В общем, он по кирпичику разобрал весь старый дом. Когда мы жили здесь детьми, плантация называлась Эджвуд. Он переименовал ее. Даже дом обставил новой мебелью и купил новое серебро. Не хотел, чтобы что-нибудь напоминало ему о родителях. — Она немного помолчала. — Как будто наших родителей вообще никогда не было. Вот почему я настояла, чтобы сохранились хотя бы их портреты.

Дженнифер с серьезным видом кивнула. Понятно.

— А я ничего не знаю о своих родителях, — призналась она, к удивлению Кэтрин. — Даже не помню их.

— А когда они умерли?

— Когда мне было девять.

— И вы совсем их не помните?

Дженнифер покачала головой. То немногое, что сохранилось у нее в памяти прежде, чем она стала жить с дядей, в таверне «Сосны», вспоминать ей не хотелось. Жаль, что у нее не сохранилось хоть что-нибудь от матери, какая-нибудь миниатюра или маленькая драгоценность, что напоминало бы ей о любящей семье.

Как странно, подумала Кэтрин. Их с Дженни судьбы и впрямь схожи. Она, аристократка, родившаяся и воспитанная леди так же, как и Дженни, пережила потерю родителей. Она впервые увидела в ней человека, а не просто пешку в непрерывной войне с Греем.

— Мои родители умерли, когда мне было тринадцать, — сказала Кэтрин. — Я очень хорошо помню их обоих. Крики, постоянные ссоры… Уже тогда я хотела, чтобы моим отцом был Грей. — Она увидела вопросительный взгляд Дженнифер и пояснила: — Брат был совсем другим. Более отзывчивым и добрым и готов был защищать меня и утешать, когда мне было плохо. Не знаю, как бы я пережила детство без него.

— А меня никто никогда не защищал, — еле слышно отозвалась Дженнифер и наткнулась на внимательный взгляд Кэтрин.

— А теперь есть кому, — сказала та.

Как считала Кэтрин, Дженнифер стала полноправным членом их семьи, а потому прилагала все силы для того, чтобы превратить молодую жену Грея в леди, которой можно было бы гордиться. Вместе со служанками-рабынями они с Дженни проводили многие часы за шитьем платьев для нее, используя новые ткани и переделывая старую одежду. При этом они пользовались специальными, модно одетыми куклами, которые выписывались из Англии.

Кэтрин также мучительно долго шлифовала речь Дженнифер, стараясь избавить ее от акцента, присущего низшим слоям. Потом она научит ее читать и писать и прочим премудростям, необходимым образованной леди. Но, прежде всего Кэтрин решила заняться ее внешностью. Оказалось, что чем больше Дженнифер становилась похожей на леди, тем раздраженнее вел себя за обедом Грей. Сестра посчитала это хорошим знаком.

Через две недели после того, как Дженнифер поселилась в Грейхевене, в солнечный и не по сезону теплый февральский день Мозес, ливрейный дворецкий, доложил Кэтрин, что в гостиной ее ждет посетительница. Он назвал имя этой женщины. Кэтрин с недоверием посмотрела на него и, хромая, направилась в гостиную с неподобающей леди быстротой.

— Госпожа Лайтфут, — сказала она явно недовольно, — что вы здесь делаете?

Мелисса Лайтфут улыбнулась ей, даже не встав с канапе.

— О, Кэтрин, дорогая, — сказала она елейным тоном. — Что за невежливый прием? Вы не хотите предложить мне что-нибудь выпить?

— Нет, — коротко ответила ей Кэтрин. — Я хочу, чтобы вы покинули мою гостиную.

— Вашу гостиную? — Мелисса поднялась на ноги и в упор, многозначительно посмотрела на Кэтрин. — Мне кажется, теперь здесь хозяйка — жена Грея. Мы с Кристофером приехали познакомиться с ней и просить ее о любезности нанести визит нам.

— Вот как! А где же ваш муж?

— Он сейчас же будет здесь. Смотрит, чтобы рабы как следует, привязали лошадей. — Кэтрин с трудом сохранила бесстрастное выражение лица. Правда, при этом так сильно сжала серебряный набалдашник трости, что у нее побелели костяшки пальцев. — Поскольку я друг вашей семьи, — продолжала Мелисса, — то хотела бы первой познакомиться с женой Грея. Дженни — так вроде бы ее зовут?