Край ничейных женихов - Маргарита Южина Страница 13

– Да ну, зачем?

– Правильно… – одобрила свекровь. И тут же опять озаботилась: – Небось щит здоровенный, на весь дом, да? Или баннер на всю дорогу?

– Ой, ну мама, ну что ты говоришь? Откуда у меня такие деньги? – обиделась Мария Адамовна. – Я так… написала объявление на дверях нашего ДК. А чего? Туда знаешь сколько народу ходит!

– Да чего ж не знать… по звонкам видно, – поджала губки свекровь и вдруг просияла. – А это и к лучшему! Смотри: мы этой Индюшихе Петьку сунули, а теперь… на кой нам другие женихи-то? Они позвонят, а ты их… прям метлой гони, скажи, что не туда попали!

У Марии Адамовны раскрылись глаза.

– Нет, маменька… я их не буду метлой… зачем же? Я их… к себе в клуб буду зазывать! А потом… в клубе повешу фотографию этого Сигизмундовича на своей машине, дескать, вот, один уже выиграл! И… ой, как здорово придумано! И никого никуда селить не надо!

– Только б вот эта Любка не сорвалась. Кто ее знает, какие у нее вкусы, вдруг ей Петя не понравится?

Мария Адамовна легкомысленно отмахнулась.

– Ой, маменька, здесь такое положение вещей, что понравится кто угодно, – успокоила она. – У вас-то Михаил Иванович тоже не Ален Делон. Он и раньше, я на фото видела, красотой не страдал, а уж сейчас… Этот хоть помоложе будет.

Нельзя сказать, что Элеонору Юрьевну последние слова невестки слишком обрадовали, но… зато внесли в ее мятущуюся душу некоторое спокойствие.

Вечером после ужина все уселись перед крохотным телевизором смотреть футбол. Надо сказать, яростных болельщиков в семье не водилось, но здесь ловились только три программы, причем одна отчего-то на неведомом никому языке. Вторая программа уже который час показывала мультфильмы, и женщины решили сделать мужчинам приятное: включили истинно мужскую программу.

– Нет, мам, ты заметила, как они быстро бегают, а? – старательно восхищалась Мария Адамовна. – Грязненькие такие, а все бегают, все бегают!

– Им за это деньги платят, – пробурчал Михаил Иванович и обернулся к сыну: – Вань, налей стопочку, а то чего-то так хочется напиться.

– А чего ж стопочку? – вскочила Элеонора Юрьевна. – Я лучше в стаканчик налью!

Она метнулась молнией на кухню и вернулась уже с полным стаканом молока.

– Вот, мой теленочек, пей сколько влезет. Завтра еще купим.

– Какой я тебе теленочек! – взвился Михаил Иванович. – Я нормальный мужик! И мне надо…

– Здра-а-авствуйте, – раздался в прихожей знакомый голос. – А мы к вам в гости.

Перед изумленными Коровиными стояла парочка: Люба и Петр Сигизмундович, оба красные, точно ошпаренные раки, и счастливые, как молодожены.

– Давно не виделись… – вздохнула Мария Адамовна. – Каким это вас ветром… надуло?

– А чего не надуть-то? – усмехнулась Люба и уверенно прошла в комнату. – Мы с Петенькой в баньке попарились, а чистого у него ничего и нет! Он же не все вещи ко мне перетащил. Вот мы и пришли.

Элеонора Юрьевна, не удержавшись, неодобрительно покачала головой.

– Ой, Миш, вот вспомни, в наше время девицы в первый же день знакомства с мужиками в бане не парились. У нас ведь как было…

– Ой, да когда они были, ваши времена! – хихикнула Люба и подарила Петру нежный взгляд. – У нас, у молодых, сейчас каждая минута на счету.

– И правда, мама, чего вы набросились-то? – делала свекрови страшные глаза Мария. – Любочка, вы знаете, это старшее поколение совсем не разбирается в современных чувствах! Пойдемте-ка мы с вами посекретничаем!

– А вещи мне, что ли, никто не отдаст? – подал голос Петр.

– Да какие ж вещи! – вдруг повысил голос Михаил Иванович. – Ты в чем приехал к нам, то у тебя и было. Ничего ты больше с собой не привозил. Да, сумка… Но там, как мне кажется, только пиво было.

– А еще выходной костюм и галстук! – поправил Петр Сигизмундович. – Я именно костюм взял! Выходной! А белье… я думал, что мне выдадут!

– Господи, как в армию мужик шел, – с сожалением качнул головой Иван Михайлович. – Маш, может быть, у меня где какие трусишки завалялись? Ты б дала…

– Нечего своими трусишками разбрасываться, – опять вклинилась матушка. – Пусть ему молодуха купит. А если уж совсем откровенно, то с молодухой-то и без…

– Нюра! – взревел Михаил Иванович. – Немедленно выдайте ему…

– Да что ж я выдам-то, луч мой солнечный? – вытаращила глазки супруга. – Я и вовсе не знаю, чего они требуют? Какие-то вещи…

– Мне обещали! – гнул свое гость.

– Петенька, как я понимаю, тебя жестоко обманули, – улыбнулась Люба и сняла с плеча своего друга невидимую пылинку. – Пойдем, мой хороший, я тебе завтра куплю новое белье. Мне для тебя ничего не жалко.

Мария Адамовна только удивленно хлопала глазами:

– Надо же, мы ему такую золотую рыбку подсунули, а он все еще думает, что его обманули… Нет предела чужой неблагодарности.

Люба и Петр важно удалились, а Элеонора Юрьевна снова сочла нужным заметить:

– Ведь только три часа назад познакомились и уже в одну баню вместе! Ну что за бабы пошли – вертихвостки! Нет чтобы узнать друг друга, родителей познакомить…

– А я, Нюрочка, между прочим, до сих пор не знаю твоих родителей! – вскочил Михаил Иванович. – И у этих… у этой… вертихвостки! У нее хотя бы баня! Моются люди! А тут!

– Мишенька… – растерянно хлопала глазами Элеонора Юрьевна. – Так ты на меня из-за… из-за этой! Ты! На меня!

Женщина вскочила и в слезах вынеслась из дома.

Трепетные дети даже и не подумали ее догонять. Зато Михаилу Ивановичу досталось по полной.

– Отец! Ты довел меня до нервного срыва! – немного театрально заявил сынок и демонстративно отправился на кухню. Вскоре оттуда послышался звон рюмок.

– Ну-у, Михаил Ива-а-анович… Я от вас в корне этого не ожидала, – поднялась во весь свой рост Мария Адамовна. – Чтобы на родную жену та-а-ак! А вы знаете, что… что… что мама ради вас… Да она вообще на все способна! Вот сейчас проревется, а потом, ночью, снесет вам голову от ревности! И я бы снесла!

Михаил Иванович и сам понимал, что на жену он зря повысил голос. В самом деле, разве ж супруга виновата, что за последнее время эта Люба… Ну не чужая она ему стала! И рядом все время крутилась, хозяйство вела. И видел он, что нужен ей – где гвоздь какой приколотить, где дров нарубить… Да мало ли где! И чего они так на нее взъелись? Ну да, была мысль у Михаила Ивановича создать новую семью… И у Любы, может, тоже была, не один раз на то молодуха намекала. Но они не создали! А могли бы! И, кстати, почему не создали-то? А, ну да, Михаил Иванович сначала собирался рассказать обо всем сыну, хотел посмотреть, как тот его известие примет… Или еще почему… В общем, ему и так хорошо жилось. И всем остальным тоже! Элеонора вон жила себе в своем городе, чем ей плохо-то было? Он – здесь, Люба тоже… и пусть бы все так продолжалось! Нет, принесла их нелегкая!